"Роберт Ладлем. Дорога в Омаху (Маккензи Хаук #2)" - читать интересную книгу автора

- Вы полагаете, он знал что-то такое, чего не хотел вам рассказать?
- Это одно из возможных объяснений его поведения.
- Как вы считаете, смогли бы снова найти его?
- Конечно! Я запомнила вигвам, из которого он вышел. Жилье это
принадлежало ему.
- Как, они до сих пор обитают в вигвамах?
- Само собой, Хайман! - ответил Реджиналд. - Они же индейцы.
Краснокожие, как вы называете их в своих фильмах.
- Здесь-то и зарыта собака, - произнес Голдфарб, взяв телефонную
трубку и набирая номер. - Вигвам! Да теперь никто же не спит в вигвамах!..
- Выговорившись, он бросил гостям:
- Не распаковывайтесь. - И снова переключил внимание на телефон:
- Мэнни? Отправляйся к Заступу, а потом на летное поле. Поведешь
"Лир" в Небраску.

***

У входа в большой, нарядно убранный вигвам стоял молодой индейский
удалец, совершенно голый, если не считать своеобразной короткой кожаной
юбки.
- Верни мне мою одежду, Мак! - вопил он в отчаянии. - Ты не имеешь
права так поступать со мной! Я устал, меня тошнит от всего этого!.. Нас
всех тошнит!.. Мы давно уже не живем в грязи и подобных дурацких хибарах и
не обжигаем рук, готовя пищу на костре. И пользуемся туалетами, а не
бегаем по нужде в эти чертовы чащобы. А раз так, верни эту злосчастную
клячу Джеронимо! "Джеронимо (ок. 1834 - 1909) - вождь индейского племени
апачей".. Я ненавижу лошадей и не езжу верхом, и никто из нас, слава Богу,
не ездит! Мы ездим на "шевви" и "фордах" и на паре старых "кадиллаков", но
никак не на лошадях!.. Мак, ты меня слушаешь? Да ответь же!.. И послушай
еще: мы ценим твои деньги и твои добрые намерения, и даже эту идиотскую
одежду из костюмерной Голливуда, но дело зашло слишком далеко, разве не
ясно?
- Ты видел фильм, который состряпали они обо мне? - Раздался рев из
вигвама. - Сукин сын, что играет меня, шепелявит, как никто другой на
свете. Никогда не слышал ничего подобного! Право же, ужас какой-то!
- А разве не ужас участвовать в той безумной шараде, в которую ты
вовлек моих соплеменников? Нас уничтожат! Над нами станут смеяться во всех
резервациях!
- Пока что, во всяком случае, над нами не смеются. Хотя твое
высказывание по поводу того, что нас, мол, уничтожат, представляется мне
любопытным.
- Подумай только, садовая голова, прошло уже три месяца - три месяца
безумия! - и никакого отклика. Носимся повсюду полуголые или в костюмах,
расшитых бусами, впивающимися в зад, обжигаем пальцы на кострах,
обжигаемся ядовитым плющом в местах, где отправляем нужду в кустах.
- Траншеи всегда составляли неотъемлемую часть воинского быта,
парень. И с отсутствием женщин тоже приходится мириться: в армии иначе не
бывает.
- Но мы же не в армии и я не солдат. И хочу лишь получить назад свою
одежду...