"Сельма Лагерлеф. Шарлотта Левеншельд" - читать интересную книгу автора

твоих глазах никакой цены.
Слова спокойные, дружелюбные. Он напряженно ждал ее ответа.
- Милый Карл-Артур, по-моему, я вполне способна оценить твои
достоинства, хотя и не падаю перед тобой ниц, как дамы в нашем приходе.
Ответ ее показался ему явной дерзостью. Скрытая досада прорвалась
наружу.
Шарлотта поднялась, чтобы уйти. Но он схватил ее за руку и удержал.
Этот разговор должно довести до конца.
Слова Шарлотты о женщинах из прихода навели его на мысль о фру Сундлер.
Он вспомнил ее рассказ, и гнев вспыхнул в нем с новой силой. Внутри у него
все кипело.
Волнение отворило дверь в его душе, ведущую в сокровищницу, где
гроздьями висели страстные, убедительные слова.
Он заговорил горячо и красноречиво. Он укорял ее в пристрастии к
мирскому, в гордыне и тщеславии.
Но Шарлотта больше не слушала его.
- Как бы дурна я ни была,- мягко напомнила она,- я все-таки отказала
сегодня Шагерстрему.
Он содрогнулся перед ее бесстыдством.
- Боже, что это за женщина! - вскричал он.- Ведь только что она
созналась, что отказала Шагерстрему лишь оттого, что сочла более лестным
быть замужем за епископом, нежели за владельцем завода.
Между тем в душе его зазвучал негромкий успокаивающий голос. Он
призывал его поостеречься. Разве Карлу-Артуру не известно, что Шарлотта
принадлежит к тому сорту людей, которые не снисходят до того, чтобы
оправдываться? Она и не подумает разуверять того, кто дурно о ней судит.
Но Карл-Артур отмахнулся от этого негромкого успокаивающего голоса. Он
не верил ему. Каждое произнесенное Шарлоттой слово обнаруживало все новые
глубины ее низости. Вы послушайте только, что она говорит!
- Милый Карл-Артур, не принимай всерьез моих слов о том, что тебя ждет
большое будущее. Это была всего-навсего шутка. Я, разумеется, не верю в то,
что ты можешь стать настоятелем собора или епископом.
Он уже был достаточно оскорблен и взбешен, и теперь этот новый выпад
окончательно заглушил успокаивающий голос в его душе.
Кровь зашумела у него в ушах. Руки задрожали. Эта несчастная лишила его
самообладания. Она довела его до безумия.
Он сознавал, что мечется перед нею взад и вперед. Он сознавал, что
голос его срывается на крик. Он сознавал, что размахивает руками и что
подбородок у него дрожит. Но он и не делал попыток совладать с собою. Его
отвращение к ней было неописуемо. Оно не могло быть выражено словами, оно
должно было проявиться в жестах.
- Мне открылась теперь вся глубина твоей низости! - вскричал он.-
Теперь я понял, какова ты. Никогда, никогда, никогда не женюсь я на такой,
как ты! Это было бы моей погибелью!
- Кто в чем я все же была тебе полезна,- сказала она.- Ведь это меня ты
должен благодарить за то, что стал магистром.
С той минуты, как она это произнесла, он почувствовал, что отвечает ей
не по своей воле. Не то чтобы он не сознавал или не был согласен со своими
словами, но они вырывались у него внезапно и неожиданно, будто кто-то другой
вкладывал их ему в уста.