"Сельма Лагерлеф. Император Португальский" - читать интересную книгу автора

какое это опасное место.
Ели здесь, на вершине холма, были старыми и пышными. Глядя при свете
факелов на то, как они стоят с огромными снежными комьями на ветвях,
невозможно было не заметить, что многие из них, казавшиеся ранее деревьями,
были не чем иным, как троллями с остренькими глазками под белыми снежными
капюшонами и длинными острыми когтями, торчащими из толстых снежных варежек.
Все хорошо, пока они ведут себя спокойно, а что, если кто-нибудь из них
протянет руку и схватит кого-нибудь из проходящих мимо! Для взрослых и
стариков это, пожалуй, не так уж опасно, но Ян всегда слыхал, что тролли
особенно любят маленьких, маленьких человечьих детишек, и чем меньше, тем
лучше.
Он все же считал, что Катрина держит девочку уж очень беспечно.
Огромные, вооруженные когтями, лапы троллей могли без труда вырвать у нее
ребенка. Забрать же у нее из рук ребенка посреди такого опасного места он
тоже не смел. Это как раз могло бы привести свору троллей в движение.
Уже послышался шелест и шепот от одного дерева-тролля к другому.
Наверху, в ветвях, уже что-то скрипнуло, словно они пытались двинуться с
места.
Спросить других, видят ли они и слышат ли то, что видно ему, он тоже не
осмеливался. Ведь, возможно, именно этим вопросом он еще больше расшевелит
свору троллей.
Он знал лишь одно средство, к которому можно было прибегнуть в такую
трудную минуту. Он запел в лесу псалом.
У него не было голоса, и никогда прежде он не пел на людях. У него был
такой плохой слух, что он ни разу не осмелился петь в церкви, но раз уж
этого не миновать, то будь что будет.
Он видел, что соседи немного удивились. Шедшие впереди стали толкать
друг друга и оглядываться. Но это не могло помешать ему, он должен был
продолжать.
И тут же одна из женщин прошептала ему: "Погодите немного, Ян, я помогу
вам!" И она совершенно правильно запела рождественский псалом.
Это прекрасно звучало в ночи среди деревьев. Остальные не смогли
удержаться и тоже запели. "Благословен будь прекрасный утренний миг,
предреченный нам святыми устами пророка!"
И тут словно шорох ужаса пронесся среди деревьев-троллей. Они опустили
снежные капюшоны, так что злые глаза уже больше были не видны, и вновь
втянули под еловую хвою и снег свои торчащие когти. Когда отзвенел первый
стих, на лесном холме уже нельзя было увидеть ничего, кроме обычных старых
безопасных елей.


Когда люди из Аскедаларна вышли на проселочную дорогу, факелы,
освещавшие им путь через лес, догорели. Но здесь они продвигались вперед,
ведомые огнями крестьянских изб. Когда один дом скрывался из виду, сразу же
невдалеке начинал светиться другой. Во всех окнах домов были поставлены
свечи, чтобы указывать бедным путникам дорогу в церковь.
В конце концов они поднялись на холм, с которого была видна церковь.
Сквозь все ее окна струился свет свечей, и она стояла, словно огромный
фонарь. Когда путники увидели церковь, они были вынуждены остановиться,
затаив дыхание. После всех маленьких избушек и низких окон, мимо которых они