"Имре Лакатос. Фаллибилизм против фальсификационизма " - читать интересную книгу автора

которому научная добросовестность в том, чтобы задумать и осуществить такой
эксперимент, что, если его результат противоречит теории, теория должна быть
отброшена.
Методологический фальсификационизм представляет собой заметный шаг
вперед по сравнению с догматическим фальсификационизмом и консервативным
конвенционализмом. Он рекомендует принимать рискованные решения. Но риск в
какой-то момент может перейти в безрассудство, и возникает вопрос, нельзя ли
как-то его уменьшить?
Рассмотрим поближе, в чем здесь заключается риск.
В этой методологии, как ни в какой другой разновидности
конвенционализма, решения играют действительно критическую роль. Однако
решения могут заводить в безвыходные тупики. Методологический
фальсификационист понимает это лучше других. Но он полагает, что такой ценой
мы платим за возможность прогресса.
Нельзя не отдать должное отваге нашего методологического
фальсификациониста. Он, видимо, чувствует себя героем, лицом к лицу
столкнувшимся с двумя смертельными опасностями, хладнокровно оценившим их и
избравшим меньшее зло. Одна из этих опасностей - скептический фаллибилизм с
его принципом "все проходит", с отчаянным отрицанием всех интеллектуальных
стандартов, а значит, и идей научного прогресса. Ничто не может быть
установлено, ничто не может быть отвергнуто, между отдельными системами
знания не может быть никакой связи. Рост наук - возрастание хаоса,
строительство Вавилонской башни. Около двух тысяч лет ученые и научно
мыслящие философы предпочитали джастификационистские иллюзии, лишь бы не
быть ввергнутыми в этот кошмар. Некоторые из них думали, что есть только
один-единственньш выбор между индуктивистским джастификационизмом и
иррационализмом. В. Рассел писал: "Я не вижу никакого выхода, кроме
догматического признания индуктивного принципа или чего-то ему равного;
иначе пришлось бы отбросить все или почти все, что наука или здравый смысл
признают знанием". Но наш методологический фальсификационист гордо отвергает
такой "эскапизм". Он отваживается принять удар фаллибилизма, но преодолевает
скептицизм, проводя смелую и рискованную политику, а не прячась за догмы. Он
вполне сознает степень риска, но настаивает, что выбор только один: между
методологическим фальсификационизмом и иррационализмом. Он предпочитает игру
с небольшими шансами на победу, но говорит, что это все же лучше, чем просто
сдаться без игры.
И правда, те критики наивного фальсификационизма, которые не смогли
предложить альтернативного метода критицизма, неизбежно скатывались к
иррационализму. Например, Нейрат заявлял, что фальсификация и последующая
элиминация гипотез могут стать "препятствием прогрессу науки", но его
путаная аргументация не имеет никакой цены, если единственной замеченной им
альтернативой является хаос. Гемпель несомненно прав, подчеркивая, что
"наука дает множество примеров, когда конфликт между хорошо подтвержденной
теорий и каким-то не поддающимся объяснению результатом эксперимента
прекрасно разрешается тем, что последний признается как бы не имевшим места,
а не принесением в жертву теории", но все же он признает, что не видит иного
"фундаментального стандарта", чем тот, какой выдвинут наивным
фальсификационизмом.
Нейрат и, кажется, Гемпель отвергают фальсификационизм как
"псевдорационализм", но что такое "настоящий рационализм"? Поппер еще в 1934