"Имре Лакатос. Фаллибилизм против фальсификационизма " - читать интересную книгу автора

примерно равные в своей непоследовательности теории. Кое-кто из эмпирицистов
мог бы согласиться с этим и признать, что "наблюдения" Галилея не были
настоящими наблюдениями; но все же они верят в то, что можно провести
"естественную демаркацию" между предложениями, продиктованными пассивному и
не имеющему собственного содержания уму чувствами - только так, якобы,
образуется настоящее "непосредственное знание", и теми предложениями,
которые сформированы теоретически-нагруженными, "нечистыми" ощущениями. Дело
в том, что все разновидности джастификационистских теорий познания,
считающие источником (единственным или данным) знания чувства, оказываются в
тесной зависимости от психологии наблюдения. Именно психология определяет,
что такое "правильное", "нормальное", "здоровое", "неискаженное", "точное"
или "научно значимое" состояние чувств - или даже состояние души как
таковой, - при котором возможно истинное наблюдение. Например, Аристотель и
стоики под правильным сознанием понимали сознание человека, здорового с
медицинской точки зрения. Современные мыслители признают, что правильное
сознание есть нечто большее, чем просто "здоровый дух". У Декарта - это
сознание, закаленное в горниле скептического сомнения, выжигающего все,
кроме cogito, чтобы затем возродить из него ego, способное с помощью Бога
познавать истину. Для всех школ современного джастификационизма характерна
особая психотерапия, посредством которой они намерены приуготовлять сознание
к восприятию блаженства доказанной истины через мистическое соприкосновение.
Так, для классических эмпирицистов правильное сознание есть tabula rasa,
лишенная всякого первичного содержания, свободная от любых теоретических
предрассудков. Но ошеломляющий для классического эмпиризма вывод, следующий
из работ Канта и Поппера, а также психологов, испытавших влияние этих
мыслителей, заключается в том, что подобная эмпирицистская психотерапия не
может быть успешной; Причина в том, что нет и не может быть ощущений, не
нагруженных ожиданиями, и следовательно, нет никакой естественной (то есть
психологической) демаркации между предложениями наблюдения и теоретическими
предложениями.
2) Но даже если бы такая естественная демаркация существовала, вторая
посылка догматического фальсификационизма была бы ниспровергнута логикой.
Дело в том, что значения истинности предложений "наблюдения" не могут быть
однозначно определены: никакое фактуальное предложение не может быть
доказательно обосновано экспериментом. Можно только выводить одни
предложения из других, но нельзя их вывести из фактов; попытаться доказывать
предложения, ссылаясь на показания чувств, все равно, что доказывать свою
правоту, "стуча кулаком по столу". Это элементарная логическая истина, но
даже сегодня она усвоена совсем немногими.
Если фактуальные предложения недоказуемы, то они могут быть ошибочными.
Но если они могут быть ошибочными, то конфликт между теориями и фактуальными
предложениями не обязательно означает "фальсификацию", это может быть просто
несогласованность. Быть может, воображение играет более важную роль при
формулировании теорий, чем "фактуальных предложений", но ошибочными могут
быть и те, и другие. Следовательно, мы не можем не только доказательно
обосновывать теории, но и опровергнуть их Никакой демаркации между рыхлыми,
недоказуемыми "теориями" и жесткими, доказательно обоснованными
предложениями "эмпирического базиса" не существует: все научные предложения
являются теоретическими и, увы, погрешимыми.
3) Наконец, если бы даже существовала естественная демаркация между