"Франтишек Лангер. Розовый Меркурий " - читать интересную книгу автора

обмен такой же пакет, даже чуть побольше. Я оказался настолько разумным, что
попросил, чтобы мне также прислали журнал, который многому научил меня.
Например, я узнал, что такое ка талог или что четыре баварские единички в
одном блоке означают четыре неразрезанные марки, и в таком случае они стоят
намного дороже, чем четыре отдельных. Вообще жур нал давал мне много
различных необходимых сведений. Так что вскоре моя коллекция на чинала
перерастать мальчишескую. Если бы я не боялся отца и выписал себе один из
тех альбомов для среднего коллекционера, о которых объявлялось в журнале, я
заполнил бы такой альбом. Тогда я мог это сделать, в восьмидесятых годах, а
Зенфу я смог послать не сколько неповрежденных баденских марок, которые
из-за хрупкой бумаги очень ломки.
Мне захотелось похвастаться Шварцу своими переполненными тетрадями,
коллек цией сына бедного тряпичника. И тут произошло необычное. Он из гонора
сразу перестал интересоваться марками и начал помогать отцу торговать с
крестьянами в его предпри ятии. Значит, я косвенно как бы помог ему сделать
карьеру!
А со мной как было дальше? Однажды, в воскресный вечер, отец спросил у
меня, имеет ли моя коллекция, над которой я как раз сидел, какую-нибудь
ценность. Я быстро мысленно подсчитал, сколько саксонских троек, блоков и
баварских полосок, сколько прусских, любекских и мекленбургских марок я
послал Зенфу, и сообщил отцу самую низкую стоимость: "Этак, тысячи полторы,
а возможно, и две".
Вот тут отец схватил меня, перегнул через колено и выпорол ремнем,
сколько влез ло. Отец не выносил, когда я лгал. Ведь за такие деньги можно
было у нас тогда купить целое хозяйство или завести приличный извоз с двумя
парами лошадей! Извоз, хотя бы с одной лошадью, был жизненным идеалом моего
отца, а я, мальчишка, бросаюсь такими суммами, да еще ссылаюсь на
использованные марки!
И все же какой-нибудь год спустя я на вырученные от марок деньги
осуществил его мечту. Вот я и ответил на ваш вопрос: как я начинал, это
конец рассказа.
- Про Зенфа вы только начали и не закончили.
- Тогда у вас будет еще один конец. В жизни все не так, как в
рассказах. Добавьте еще кусок жизни - и сразу у вас будет новый конец для
вашего рассказа. И так вы добав ляете и добавляете, пока не подойдете к
настоящему, последнему концу. Так и с рассказом о Зенфе.
Он все больше и больше втягивал меня своими письмами в филателию. Чтобы
удов летворять его требования, мне пришлось узнать, что такое штемпеля и
какова их цен ность, что значат марки на конверте, блоки, зубцовка,
андреевские кресты и тому подоб ные вещи, о которых и взрослый филателист
знал тогда немного, не то что такой парниш ка из Будейовиц, как я.
Постепенно я понял, что у меня на чердаке сущие сокровища, хотя тогда я еще
и понятия не имел о том, как будут когда-нибудь расцениваться австрийские
шестикрейцеровые и двухкрейцеровые марки в парах из середины листа или марки
с пе чатью с обеих сторон с токайской просечкой, или меркурий, гербовые
марки, использо ванные как почтовые, или по-разному наклеенные одиночные
марки, например, одна на другой, а то и с другого конца (последним увлекался
один венгерский почтмейстер), ка ким спросом будут пользоваться старинные
штемпеля всех форм и цветов и вообще по добные редкости. Впрочем, даже
господин Зенф не интересовался тогда ими, а поэтому те запасы остались у