"Алексей Ланкин. Лопатка" - читать интересную книгу автора

ветров ложбине - и мысли выстраивались уже по-другому. Всё ж таки наше,
немецкое, не истребить. В Германии, даже Восточной, никогда не бывал, но по
рассказам корешей представлял хорошо и чистенькие домики с черепичными
крышами, и ровненько вымощенные и промытые чуть не с порошком тротуары.
Примерял на себя - получалось.
В расхристанном от основания Сопковом кто ещё жил на такую складную ногу!
Когда горожане мылись из тазов, а баню видели раз в неделю - у него в ванной
стоял водогрей собственной конструкции, и без горячего душа Фёдор Ильич дня
не начинал. Он собственноручно красил стены у себя в подъезде лёгкой
салатной краской, а не казённой оливковой - и, странное дело, сопковская
шпана робела оставлять на них автографы. Немца Сегедина все знали, и сам он
всех в городе знал, от первого пахана до последней шестёрки, и связываться с
ним за просто так никому не улыбалось.
Когда от страны пошли отламываться здоровые куски, а оставшиеся края
занялись злыми огонёчками, Фёдор Ильич засомневался: устоит ли империя?
Но своей неспешной повадке и тут не изменил, и в этот поворот вошёл на
правильно выбранной скорости. Перепробовав, и всё не без выгоды для себя,
несколько новых дел, очутился в один прекрасный день на Центральном посту в
отделе охраны диспетчером. Хотя отдел работал на коммерческой основе, денег
платили мало, но за заработком на этой службе Ильич не гнался и бесплатно
лечил от радикулита всё милицейское начальство. В свободные же от дежурства
дни чинил автомобили в мастерской, которую держал бывший Степахин шофёр
Славка - по нынешним временам обрюзгший, остригшийся ёжиком и обзаведшийся
золотою цепью, всегда видной в вороте шёлковой рубашки.
Как-то в начале сентября, сменившись с дневного дежурства, Фёдор Ильич
заглянул к Славке по дороге домой - тот жаловался на боли. Разложив его на
громадной кровати, Фёдор Ильич долго колдовал над гладкой широкой спиной,
кое-где порастающей жёстким волосом.
Поднявшись, наконец, с кровати, Славка слегка пригнулся - нагнуться ниже
мешало не по годам округлившееся брюхо - повертел задом и восхищённо
забормотал:
- Ну, Ильич, ты, блин...
- В тёплое, в тёплое сразу, - предупредил его Сегедин. - Обмотайся хоть
шарфом и дня два носи, не снимая.
- Какой шарф, ты чо... - ухмылялся Славка, натягивая на плечи неизменную
рубашку траурного цвета. - Щас в Токио пожрать, а потом тёлок возьму. Я
соскучился по ним, пока эта холера доставала. Хошь со мной? Я плачу.
Славка жил по-холостому. Большая трёхкомнатная квартира его была
обставлена с подобающей роскошью и вечно полна пустых бутылок, перепачканных
помадой окурков и липких презервативов.
- Не-ет, Слава, - усмехался Фёдор Ильич. - Нынче что-то не тянет. Устал.
- Говорю - бросай ты этот пост, - Славкина мысль скакала по камешкам
любого разговора ловко и бойко. - Чего ты с него имеешь? Один геморрой.
- Не скажи, Вячеслав. Кто тебя в мае месяце от ГАИ отмазал? Не будь моего
поста, долго бы ты пороги обивал.
Славка поморщился. Гладкая кожа на его лице попыталась собраться в
складки, но так и осталась туго натянутой.
- Тоже мне, отма-а-зал... Ты спроси, как он на мне приподнялся. Моторолу
пришлось покупать. У меня, говорит, сотового нету...
- Легко отделался. Будешь пьяным носиться - в один прекрасный день