"Ольга Ларионова. Ненастоящему" - читать интересную книгу автора

Или его, Арсиньегаса, пси-структуру снять так несложно ввиду ее крайней
примитивности - ведь срисовать гипсовый куб несравненно легче, чем Венеру
Каллипигу? Тогда Мясокомбинат прав. Проблема надежности колес и
манипуляторов на порядок ниже проблемы целостности рук и ног. Сида хватило
на второе, Дана - только на первое. Примитивное механистическое мышление -
это не тот аппарат, который стоит предлагать вместе с чистым сердцем и
умелыми руками на период двухмесячного отпуска... Во всяком случае, здесь.
- Вы готовы, пациент? - он и не заметил, как сестра ушла за перегородку.
Смотровая щель, через которую, впрочем, видно такое же, как и у него,
кресло, и такой же шлем. И марлевая повязка до самых глаз - неподвижных,
немигающих, неправдоподобно светлых глаз, где только четкий темный ободок
отделяет радужную оболочку от голубоватого белка. Говорят, такие же
стоячие, ледяные глаза были у проклятого короля Филиппа Красивого.
- Я готов... сестра.
- Доктор Уэда разрешил вам вписать в память значительный мнемообъем, но
с вечера вы ничего не заказали...
Он обычно пользовался этой возможностью и, благо шлем на голове, а
снимки делались каждые два-три года, механически "вписывал" себе в память
то классическую латынь, то теорию внеслучайностей Чиппинхолда, то драмы
Корнеля. Последнее, правда, он сделал напрасно - за кулисами давно уже
было подмечено, что роли и партии, вписанные в мозг механически, удачи не
приносят. Но ведь по-настоящему крупных удач у него не было и среди тех
ролей, которые он подготовил естественным путем:
- Бог с ними, с мнемоединицами. Делайте снимок.
- Но доктор Уэда оставил для вас вот это.- Сквозь смотровую щель видна
надпись на кассете - "Методика постановки эксперимента в естественных
условиях околополярных областей Марса".
Разрешение в медицинской карте, шлем на голове, никаких физических
усилий.
Правда, потом придется взглянуть на этот текст глазами, для
закрепления,- но даже не читать. А сейчас от него требуется только
ЗАХОТЕТЬ ПРИНЯТЬ ИНФОРМАЦИЮ.
- Спасибо, сестра, что-то не хочется.
Спокойные, не способные ни удивиться, ни опечалиться глаза. Если бы на
ледяном Юпитере существовали какие-нибудь сапиенсы, у них были бы такие же
телескопы, это факт. А вот голос и совсем неожиданный - глубокий,
вибрирующий. Хорошо поставленный голос. И странное ощущение, как будто он
уже видел когда-то и эту фигуру, и глаза, и слышал это контральто, но все
это активно противилось тому, чтобы быть соединенным в один образ, эти
волосы Сольвейг, голос негритянки Олимпии Ватт и движения... да, принцессы
Береники, не иначе. Не компоновалось это в одну реальную женщину.
- Пациент, сосредоточьтесь, пожалуйста,- даю пятнадцатисекундную
готовность.

Ну наконец-то. Щель сомкнулась, свет начал медленно угасать. Еще
немного, и на несколько минут (а может - долей секунды) он останется в
полной тишине и темноте. Может быть, это не свет выключался, а он сам
переставал видеть и ощущать. Сейчас он попытался поймать этот миг
отсоединения от внешних раздражителей, как в детстве ловил и не мог
поймать момент перехода ко сну.