"Ольга Ларионова. Перун" - читать интересную книгу автора

- Все ушли, - проговорила она, хотя и так было ясно, что они тут в
полном одиночестве, то есть вдвоем.
- А как же я?.. - проговорил его губами кто-то очень маленький и вконец
растерявшийся.
- Ну так догоняйте! - сказала она легко и снисходительно.
Он молчал, ожидая, что она сама догадается хотя бы по его куртке со
звездами и молниями - которых, между прочим, в космосе никогда не бывает,
- что гномы-топтуны никакого отношения к нему не имеют; но молчание
затягивалось, и он вдруг осознал, на пороге какого дома он остановился.
Это был дом, где даже не знают, как выглядит форма звездолетчика.
Все, что делало его суперменом в собственных глазах - ну и еще кое для
кого из окружающих - все последние полтора года, не имело здесь решительно
никакого значения. Он до того растерялся, что толкнул калитку и влез в
мокрый сад, как буйвол - на грядку со спаржей. Она повернулась и поплыла к
дому, по пояс в тумане, и совершенно непонятно было - то ли это форма
возмущения его бесцеремонностью, то ли приглашение следовать за нею. Как
настоящий мужчина, он выбрал то, чего сам добивался.
- Вас ведь зовут Кирилл? - не оборачиваясь, спросила она, подымаясь по
ступеням крыльца.
Значит, она как-то чувствовала, что он следует за ней, хотя двигался он
совершенно бесшумно, как учил его Гейр. И отвечать ей не нужно было - она
спрашивала не для того, чтобы услышать вежливое "Да, вы очень любезны, что
соблаговолили запомнить мое имя". Или еще что-нибудь столь же изысканное,
почерпнутое из юношеского благоговения перед стендалевским Фабрицио. Он
молча поклонился ее узенькой серебряной спине.
Она поднялась на последнюю ступеньку и растворила дверь, пропуская его
перед собой. Он вошел в единственную комнату, из которой и состоял этот
дом, и внезапно понял, что здесь ему делать нечего.
Всю переднюю стену занимало окно - вернее, ивовый изящный переплет, на
который была натянута стеклянистая пленка. За нею глухо зеленело озеро,
слева и справа очерченное буроватыми лунками пляжа. Правую стену занимало
нагромождение полок и экранов, ваз и шкафчиков, кофеварок и консольных
компьютеров, в которое скромно вписывался едва ли не детский письменный
стол. Два узких стула с очень высокими спинками подчеркивали хрупкость и
неприкасаемость всей обстановки, и с этим еще можно было бы смириться.
Но у левой стены снежно белела узенькая постель с кисейным пологом, от
которой девственно веяло температурой абсолютного нуля.
В эту комнату она спокойно могла привести озверелого легионера, пьяного
каторжника или хорошо выдержанного монаха.
Или потерявшего маму олененка.
- Что вас тревожит? - спросила она, переступая следом за ним порог
своей обители. - Сейчас мы свяжемся с вертолетной, и машина будет сразу
же, как только утихнет гроза.
- Знаете, я пойду, - поматывая головой, проговорил Кирилл. - В этой
комнате совершенно невозможно развалиться, взгромоздиться, швырнуть куртку
на пол, сбросить тапочки... Словом, чувствовать себя человеком.
- Действительно, - грустно согласилась она, - не располагает... Но у
меня есть кофе и ром, это поможет мне сгладить недостаток гостеприимства.
- Я бы не подумал, что вы грешите недостатком коммуникабельности, -
волокли по берегу целую ораву...