"Ольга Ларионова. Страницы альбома (Сб. "Фантастика-79")" - читать интересную книгу автора

было, а привычно маячил гриновский силуэт одинокой баркентины,
примостившейся где-то за неуклюжим морским буксиром и плавучим рестораном.
Баркентина принадлежала морскому училищу, расположенному правее, ближе к
Горному институту; перед этим училищем, сурово обозревая плавучие краны
завода "Судоверфь", отчужденно томился на гранитном постаменте
прославленный мореплаватель, известный Ивику только своей длинной и
неудобопроизносимой фамилией, да еще тем, что лихие курсанты-выпускники
накануне праздничного прощального вечера обязательно натягивали на его
бронзовые плечи форменную полосатую тельняшку.
Пятнадцатый трамвай, подмигивая опознавательным зеленым огнем, словно
окривевший кот, промчался к Горному, и только тут смутное беспокойство
закралось в душу мальчика. Все было на своих местах. Что же
настораживало?..
Он пошел влево, к узкому каньону Восьмой и Девятой линий, откуда,
выбрасывая конусы рассеянного света, вылетали одинаково серые в полутьме
машины и, прочертив изящный интеграл, которого в школе еще не проходили,
исчезали на мосту, превращаясь в безликое множество красных горизонтальных
двоеточий. В мерцающей зеленовато-бурой мгле можно было только угадывать,
что дальше, за мостом, за третьим его пролетом, должна выситься громада
Исаакия, а на этой стороне...
И тут Ивик понял, что же в этот обычный утренний час было не так.
Темнота.
Кончался первый урок, было никак не меньше половины десятого, а над
городом висела пелена тумана. Ивик знал, что ни грозовая, ни снеговая туча
не могли дать такой темноты - значит, случилось что-то из ряда вон
выходящее; тем не менее никого это не пугало, машины оживленно сновали
взад и вперед, деловым шагом двигались прохожие в длинных дождевиках. Он
невольно прислушался - говорили о погоде, покупках, работе, и только одно
незнакомое слово (кажется, оно звучало как "коррекс" или что-то похожее)
поразило его слух.
Недоумевая, но стараясь не привлечь постороннего внимания, Ивик
двинулся дальше. Темнота уже не казалась ему такой непроглядной, как в
первый момент, - более того, все предметы вокруг как будто бы начали
испускать легкое свечение, так что можно было обходиться и без уличных
фонарей.
Он прошел еще немного, миновав любимый свой "дом академиков" с черным
ожерельем мемориальных досок, на которых невозможно было прочесть сейчас
ни одной надписи, с дорической колоннадой, пленявшей его своей
трогательной принадлежностью к далеким до нереальности временам, и
направился к Академии художеств, напротив которой вздымались из мрака
скальные громады сфинксов.
Между тем небо продолжало светлеть, и он вдруг успокоился. Он что-то
перепутал. Не было еще никаких уроков, сейчас начало восьмого. Светает.
Ему просто взбрело в голову погулять перед школой, а Катет и все его
сопространственные миры - утренний сон. Сейчас он забежит домой за
портфелем...
Он уже дошел до середины фасада Академии, почти до самого парадного
входа, когда стремительно разрастающееся сияние, исходящее откуда-то из-за
сфинксов, заставило его повернуть голову.
Это были не сфинксы.