"Антонио Ларрета. Кто убил герцогиню Альба или Волаверунт " - читать интересную книгу автора

возражения, она настаивала на своем, так что мне не оставалось ничего иного,
как согласиться, и тогда, утирая внезапно хлынувшую слезу, - вы помните, как
часто из ее глаз вдруг изливались потоки идущих от самого сердца слез, с
которыми она не могла совладать? - она мне сказала: "Если ты смог так хорошо
вспомнить мое тело, - она показала на "Обнаженную", - тебе не доставит
большого труда вернуть мне лицо той поры". Я снова принялся было возражать,
говорил ей какие-то любезности, которые, боюсь, были совсем некстати, ибо
правда состояла в том, что за последние три или четыре года она заметно
утратила свою восхитительную свежесть. Кожа ее поблекла, потеряла прежний
цвет и упругость, в глазах появился лихорадочный блеск, они выступили из
орбит, и даже ее восхитительные волосы, казалось, поредели и стали какими-то
безжизненными. Будто какое-то горе сжигало ее изнутри.
(Гойя не преувеличивает. Помню, за два года, не меньше, до событий, о
которых он рассказывает, Каэтана вместе с тогдашним министром Корнелем
ужинала у короля и королевы, после чего донья Мария-Луиза сказала мне, что
герцогиня стала похожа на "сушеную рыбу". Тогда я подумал, что эти слова
продиктованы слепой ревностью, но через несколько дней на вечере у Аламеды
де лос Бенавенто-Осуна я встретил Каэтану, которую уже давно не видел, и был
поражен и обеспокоен столь преждевременным увяданием этого красивейшего
создания.)[68]
Горе, дон Мануэль... И мне казалось, я знаю, что это было за горе, хотя
я и не осмеливался говорить с нею об этом. Еще в расцвете нашей дружбы, в
1796 году, когда мы вместе были в Санлукаре, однажды ночью она вернулась
очень возбужденная, не помню уже с какого бала, и сказала, что открыла новое
воистину чудодейственное лекарство. Кто-то привез его из Америки, листья
кустарника, которые жуют индейцы Андского плоскогорья. Вы, вероятно, слышали
о нем. Мне тоже доводилось слышать при дворе разговоры о его необычайных
свойствах. Ну так вот, этот кто-то занялся их мацерацией, или дистилляцией,
или синтезом... словом, какой-то алхимией, а по мне, так и колдовством, и
получил из листьев мелкий порошок, который достаточно лишь раз вдохнуть, как
он тут же оказывает воздействие на организм[69]. Она открыла драгоценную
табакерку с этим порошком - ей только что дали его на пробу. По правде
говоря, в тот вечер мы его попробовали оба, и потом пробовали еще много раз
в течение того года - я был в восторге, в какой-то момент мне даже
показалось, что порошок действует на чувства и на мозг таким образом, что
ощущения как бы удваиваются и вместе с ними удваивается моя способность
схватывать цвет и форму предметов, не только реальных, но и воображаемых, и
что я стал наконец художником, каким всегда мечтал стать, и теперь могу
писать то, что скрывается за поверхностью действительности, - мир нашего
воображения, наших снов! Однако цена была чрезвычайно высокой. Я понял это
вовремя. Возможно, вы помните один из моих "Капричос", я назвал его
"Волаверунт"? Там изображена горделивая маха, над ее лбом раскинула крылья
огромная бабочка, кажется, что она увлекает маху в полет, куда-то туда, к
наслаждениям, и та не обращает внимания на монстров, скорчившихся у ее ног.
Но победят все-таки монстры, вы меня понимаете? А бабочка - всего лишь
мираж. Этот ужасный порошок сначала рождает в голове чудесных разноцветных
бабочек, а потом ввергает нас в серый ужас ада. Такова идея "Волаверунта". Я
уже сказал, что вовремя понял опасность. Человек привыкает к этому порошку,
начинает принимать его все чаще и чаще и кончает тем, что становится его
рабом. Я поделился с ней опасениями. Она посмеялась в ответ. Она приписала