"Кит Лаумер. Назначение в никуда ("The Imperium" #3)" - читать интересную книгу автора

попросил Ринату дать им отбой, но сверкнул выстрел, кашлянул глушитель, и
пуля прорезала воздух у моего правого уха. Я дважды выстрелил с бедра.
Человек затормозил и упал: другой шлепнулся с доски. Я схватил Ринату за
воротник и потащил его, поднимая на ноги.
- Чуть ближе - и ты мертв, - заявил я.
Он пнул меня и попытался укусить мою руку, но тут же проорал приказ.
- Вшивый фраер уделал Джимми, - вернулось эхо. Рината заорал снова, и
один из охранников медленно поднимаясь на ноги.
- Джимми тоже, - сказал я.
Рината произнес слово. Человек, стоявший на ногах, попытался поднять
партнера, не смог этого сделать, приладился и, ухватив пару пригоршней
пиджака, потащил его. Через минуту-другую я услышал, как завелась машина и
стремительно исчезла в тумане. - О'кей, дай-ка мне вздохнуть, - сказал
Рината.
- Конечно, - сказал я, отталкивая его, и сильно ударил в желудок; когда
тот согнулся, солидно добавил по позвоночнику.
Оставив его на настиле пирса, я вышел и поднялся. Я использовал свой
старый нож, чтобы перерезать пеньковый канат лодки, и через две минуты ее
нос был нацелен на канал в направлении глубокой воды. Я наблюдал, как огни
залива скользили в тумане, который скрывал заразу и нищету, оставляя
все-таки магию ночной гавани. И запах разложения; его ничем было не
перекрыть.
Я шел на запад часов пять, затем выключил двигатель и сел на палубу,
наблюдая за звездами почти час, прислушиваясь к звукам моторов, но за мной
никто не охотился.
Я опустил якорь и лег, завернувшись в одеяло.


Низко над водой стоял туман, когда перед рассветом я развернулся. Мои
плечи болели, и это вместе с ощущением липкого влажного тумана на моем
лице на минуту почти напомнило мне что-то: отблески света на стали и
трепетавший на ветру вымпел; ощущение огромного коня подо мной, что было
довольно странно, поскольку я ни разу в своей жизни не садился на лошадь.
Лодка мертво покоилась на неподвижном, плоском море, и даже сквозь
туман солнце уже отдавало ему какое-то тепло. Казалось, это будет еще один
из тех длинных голубых дней в заливе, когда море и небо пусты вплоть до
далекого горизонта. Отсюда Джекези и его босс Рината казались чем-то,
выпадающим из остальной жизни. Я подошел к камбузу поджарить себе яичницу
с ветчиной, но заметил забавную вещь: крохотные кусочки грибообразного
вещества, растущие на махогоновой обшивке и медном поручне. Я скинул их за
борт и провел полчаса со шваброй и за полировкой медных деталей, слушая
огромную, как мир, тишину. Под конец я поднял люк и осмотрел моторы сверху
донизу, завернув крышки сальников на оборот-другой. Когда я поднялся на
палубу, там у поручня левого борта стоял человек, глядевший на меня сквозь
прицел автомата.
Он был одет в узкий белый китель с мелким завитком золотого шнура у
обшлага. Его лицо было худым, жестоким, незагорелым; городской человек.
Эта штука в его руках не была похожа ни на одно из тех ружей, что я видел
когда-либо, но вид у нее был функциональный, а рука, направленная на мое
лицо, была настолько спокойна, насколько это было необходимо. Я поглядел