"Кейт Лоумер. Бандиты и мандаты" - читать интересную книгу автора

земляне, отправили гроачей восвояси, мы уж решили было, что все
наши горести позади. Увы, боюсь я, сие далеко не так. Стоило
этим головорезам прознать, что пятиглазых повышибали, как они
тучами повалили с холмов, ровно твои жуки-свистуны на телегу с
повидлом, -- явно вознамерились они пропихнуть на выборах
вперед своего разбойного атамана, Гордуна Неучтивого. Целые
шайки их наводнили город, да и окрестности тоже, и застращивают
простых избирателей...
Он прервал свои речи, ибо сиделец поставил перед Ретифом
пенную кружку высотою в три дюйма.
-- Убери этот наперсток, Сквирмкин, -- воскликнул дядя
Мочельник. -- Нашему гостю требуется сосуд покрупнее!
-- Да это же императорского размера кружка, -- обиделся
сиделец, -- хотя, пожалуй, при его росте она должна показаться
карлицей. Ладно, пойду, попробую вышибить дно у бочки...
И он поспешил прочь.
-- Умоляю вас, не поймите меня превратно, милорд, --
возобновил свои пени дядюшка Мочельник. -- Как и любой патриот,
я преисполнен радости оттого, что липколапые сгинули,
предоставив самим оберонцам вершить дела Оберона. Но кто мог
предвидеть, что нас, людей нормальных размеров, тут же примутся
грабить переростки одного с нами роду-племени, и что они по
всем статьям превзойдут иноземных захватчиков?
-- Первый попавшийся историк, -- ответил Ретиф. -- Но я с
вами согласен: когда тобой вертит местное хулиганье, это
гораздо противнее гнета чужедальних пришельцев.
-- Именно так, -- согласился Прикрас. -- Когда приходится
жить под пятой иноземцев, всякий может хотя бы отчасти
утешиться, изрыгая в их адрес разного рода описательную хулу и
виня во всем присущее им от рождения моральное уродство, -- но
в случае собственных родичей этот метод способен привести к
результатам неожиданным и неприятным.
Сияющий сиделец вернулся с деревянным бочонком объемом
примерно с кварту, уважительно прикрытым его же собственным
донышком. Ретиф приветственно поднял бочонок и сделал большой
глоток.
-- И если то, что подслушал мой племянник, хотя бы
отчасти истинно, -- продолжал, вытирая пену с усов, дядя
Мочельник, -- худшее еще впереди. Ты уже обо всем поведал
нашему благодетелю, паренек?
-- Нет еще, дядюшка, не успел -- Прикрас повернулся к
Ретифу. -- Я выметал крошки из комнаты, в которой вкушают
завтрак важные особы, и мысли мои блуждали где-то далеко, как
вдруг до меня донеслось слово "громили", коим перебрасывались
господа, еще сидевшие за столом. Я навострил ушное оперение,
полагая услышать, как они поносят этих мерзавцев, но услышал
секретные сведения, согласно коим их атаман, ведомый тать и
лиходей Гордун, выдает себя за выразителя наших интересов,
прирожденного лидера всего Оберона да вдобавок еще и требует
аудиенции у Его Внушительности посла Гвоздуодера! Натурально, я