"Андрей Лазарчук. Опоздавшие к лету, Том 4: Путь побежденных" - читать интересную книгу автора

А?
- Прилично, - сказал Март, озираясь. Цельной здесь была только одна
стена, остальное - простенки. Ничего настоящего здесь не сделать, зато
халтурить - одно удовольствие. - Сколько же ты с них стряс?
- Два червонца.
- Двадцать тысяч? Неплохой кусочек.
- Как с куста! Слушай, одно удовольствие - доить этих провинциалов.
- Это точно, - согласился Март.
- Хозяйка! - воззвал Тригас. - Двойной дайкири! Ты ведь не будешь? -
обратился он к Марту.
- Естественно.
- Естественно... Ты у нас трезвенник. Якобы печень. Знаем мы эти
печени.
- Какие - эти?
- Да вот такие, как у тебя. Что-то рост заболеваний печени наблюдается,
и все среди художников. И писателей тоже. А то еще себе язву придумают. Пока
спиртное по старой цене было, покупали как миленькие - никаких печеней...
- Скотина ты, Тригас. Ты ведь знаешь, где я свой гепатит поймал.
- Все я знаю, все я понимаю...
Март посмотрел на него. Тригас действительно мог знать и понимать все.
Но тот уже пристально разглядывал содержимое бокала.
- Шучу, - сказал Тригас. - Только зря ты не пьешь. Пил бы, и все было
бы нормально.
- Что - все?
- Не понял.
- Ты говоришь - все было бы нормально. Так что - все?
- Вообще все.
- Ладно, - сказал Март, - ты тут пей, а я пойду посплю. Устаю я что-то.
Март ушел, поднялся к себе и встал под душ, но все это время продолжал
чувствовать Тригаса. Тригас сидел за столом, вертел в пальцах бокал и думал
о нем, о Марте, только нельзя было понять, что именно. Потом он выпил свой
дайкири и сделался невозможным для восприятия.
Под утро приснилось, что Тригас, сидя у Марта на груди и зажимая ему
потной ладонью рот, перепиливает ножом его горло; ни двинуться, ни закричать
Март не мог, но то ли нож был совсем тупой, то ли горло сделано из чего-то
прочного, только оно никак не резалось, лезвие соскальзывало или вязло,
Тригас сопел, ерзал и пилил торопливо, все время озираясь... С трудом Март
проснулся. Душно было невыносимо, хотя окно он по обыкновению оставил
открытым. За окном медленно, зловеще медленно наползала, клубясь,
густо-фиолетовая туча. Дышать было нечем, воздух словно убрали из комнаты.
Март подошел к окну. Все на свете замерло, сжалось в неподвижности и страхе.
Туча наваливалась на самые крыши. Время, наверное, тоже остановилось. Минуты
громоздились одна на другую, сминались гармошкой и летели под откос, как
вагоны сошедшего с рельсов поезда, - и все это в немыслимой, запредельной,
угрожающей тишине - тишине, которая поглощает любые звуки...
Молния ударила совсем рядом, и гром, тугой и резкий, как пушечный
выстрел, оглушил Марта - голова, как колокол, долго еще гудела от удара, - и
ствол огромной липы за брандмауэром напротив расселся пополам и полыхнул
пламенем, и тут же начался ливень - не ливень даже, потому что дождь не
стоял стеной, нет, здесь этого не было, как не было и первых