"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

проваливался в образовавшуюся трещину. Мелкие льдины кувыркались, показывая
зеленоватые бока, и синяя узкая щель стремительно бежала далеко вперед по
белой скатерти снега.
Иногда, когда толстый лед не поддавался усилиям чудовища, оно пятилось
назад и, разогнавшись, вновь устремлялось на льды, повторяя такие набеги до
тех пор, пока лед не уступал напору его широкого черного корпуса.
В этой медленной упорной борьбе протекали ясные зимние дни и лунные
ночи.
Высоко на грот-мачте "Св. Анны" и ледокола, в глубоких бочонках, точно
вставшие на задние лапы серые медведи, раскачиваются вместе с судном
"ледяные штурмана". Эти люди родились и поседели во льдах. Они знают все
привычки ледяных полей, все капризы бурь и метелей Севера. По каким-то
неуловимым признакам они определяют толщину, крепость и направление движения
льдов. Обыкновенно это - угрюмые молчаливые поморы, финны или норвежцы.
Зимой они по целым дням качаются между небом и землей на высоких мачтах
судов, а летом рыбачат или пересиживают непогоду в невзрачных, но теплых
избушках, построенных на побережье Баренцева моря.
Команда работает лениво. Окончив вахту, матросы забираются в кубрик.
Здесь читают вслух книгу или газету, чаще играют в "три листика", "козла"
или в "носы", пьют чай, штопают одежду, чинят брезентовую обувь, или же,
лежа на койках, ведут между собою бесконечные разговоры. Стоит войти в
кубрик штурману - и разговор сейчас же меняется. Есть у них, у матросов,
какие-то темы не для нашего уха. Ко мне лично команда относится с явной
доброжелательностью, не так, как к капитану или старшему, но есть у матросов
секреты и от меня. Они не любят при мне говорить о своих домашних, о
деревнях, о хозяйствах, оставленных на суше. О политике они любят слушать,
но говорить сами отказываются. Спросишь их о чем-нибудь:
- А как вы думаете?
- Да мы что... Никак. Мы - необразованные.
Но стоит присмотреться к ним внимательнее, и видишь, что взгляд у них
на все свой, крепкий, иногда нелепый, но свой. Теперь бы я сказал -
классовый, а тогда я не понимал этого и считал, что они упорствуют, и
упорство их происходит от невежества.
Говорили как-то об англичанах и немцах. Я старался доказать матросам,
что англичане нам друзья, союзники, а немцы - враги. Один молодой матрос,
всегда особенно недоброжелательный к офицерам, сказал:
- А нам что немцы, что англичане - один черт. Чужие люди. Нас бы только
не трогали, вот и все.
И все закивали, повторяя его слова:
- Нас бы не трогали, а нам что!
Матросы любили анекдоты, сказки, пословицы, заговоры, причитания и
северные былины. Потому общим любимцем был Оська Слепнев - сказочник,
задорный, молодой розовощекий парень с русой головой. Волосы у него торчали
во все стороны, а на мускулистых руках золотилась мягкая пушистая шерсть
цвета хорошо начищенной медной кастрюли. Глаза голубые смотрели с легким
холодком. Говорил он обыкновенно спокойно, положив голову на руки, но все
покатывались от его рассказов и особого густого матросского языка, в который
вошли слова из всех северных и средиземноморских наречий, - жаргон всех
европейских портов.
Палубные матросы жили дружной компанией. Особняком держались только