"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

время мои глаза встретились с ярко горевшими глазами Андрея. Я понял его.
- Андрей, и ты ступай с нами... Поможешь. Ведь с троих снять надо.
Уже поднявшись на бак, я все еще слушал гул оживленных голосов в
матросском кубрике.
Через несколько минут я, Андрей, Сычев и Шатов вошли в каюту
арестованных. Матросы немедленно приступили к работе и молча, не поднимая
глаз, пилили кандалы. Сквозь визг напильников слышались иногда стоны, когда
напильник или край грубого железного браслета касался язв. Я стоял у порога
и следил по очереди за всеми арестованными и матросами. Черноволосый упорно
смотрел в сторону, в дальний угол. Его кандалы снимал Андрей. Он повернулся
ко мне затылком, и мне показалось, что сквозь визг напильников я слышу его
шепот. Сычев работал уверенно и спокойно. Он скоро освободил хромого. Хромой
взмахнул обеими руками в воздухе, как машут только дети, и глубоко и громко
вздохнул:
- Ух, ух, ух!
- Вы бы дали нам бинтов и йоду, - сказал высокий юноша, - промыть раны.
- Ладно! Шатов, добудь, пожалуйста.
- Слушаю, - козырнул боцман и исчез.
- Я ведь медик, - продолжал юноша, - так я это всё сам сделаю.
Когда все были освобождены, я увел матросов, сдал Кашину ключи от каюты
и отправился к капитану, в кают-компанию.
- Ну как? - спросил меня капитан, не отрываясь от какой-то из судовых
книг.
- Все сделано.
- Довольны?
- Кто, арестанты? Я думаю.
- Нет, вы-то сами? Расчувствовались?
- Что ж, люди в цепях - зрелище невеселое.
- Уже йод и марлю послали прохвостам!
- А вам уже донесли? - вырвалось у меня.
- А по-вашему, я не обязан знать обо всем, что происходит на корабле? -
вскинулся капитан.
- Какими путями, господин капитан. Иные средства...
- Молчать! - заорал он вдруг, вскочив на ноги. - Знаем мы вас,
филантропов. Заодно с агитаторами работаете!
- Николай Львович только молча сочувствует, - ехидно прошипел
Чеховской.
Я готов был ответить резкостью, но сдержал себя и вышел. Чеховской
хихикнул.
Белый снег на необозримых полях, черный узкий фарватер - и больше
ничего. Впереди налево стелется дым "Ярославны", и еще дальше тяжелый
"Минин" легко пробивается сквозь льды.
Льдины шуршат, трутся о борта "Св. Анны"; мерно, замедленно работает
винт, и в потоке воды за кормой кувыркаются небольшие куски льдин, то
исчезая под волной, то появляясь на поверхности моря, словно живые существа,
играющие между собою в прятки. На палубе пустынно, - все по кубрикам. Только
на скамье под мостиком сидит и курит унтер-офицер Кашин. Он встает при моем
приближении и неохотно и неловко садится по моему приглашению рядом со мной.
- Ты откуда будешь, дружище? - задал я ему первый попавшийся вопрос.
- Мы с Пинеги. С Пинежского краю, ваше бр-одь!