"Александр Герасьевич Лебеденко. Восстание на 'Св.Анне' " - читать интересную книгу автора

Анну" в Мурманске во время последнего рейса из Архангельска в Плимут.
- Что ты делаешь здесь? - спросил я, продолжая освещать фонарем все
углы трюма.
Быстров поднялся на ноги. Свет моего фонаря упал на один из цинковых
ящиков. С ящика был сорван чехол и сбита крышка. Серая масса взрывчатого
вещества глядела наружу. В руке Быстрова были долото и длинный шнур. Ясно,
что здесь подготовлялся взрыв корабля.
Быстров почувствовал, что я понял все. Сжав в руке долото, он неуклюже
прыгнул к трапу. Его лицо, растерянное и злое, оказалось на расстоянии метра
от меня, в самом центре светового пятна.
Но шансы наши были неравны. Я находился наверху и был вооружен. Он -
внизу и, если не считать долота, - безоружен. Я погасил фонарь и вынул
браунинг. Расчет мой оказался верным. Теперь вспыхнул фонарь в руке
Быстрова, и я оказался в луче яркого света. Вид браунинга в моей руке
отрезвил матроса, и, когда я в свою очередь зажег фонарь, я увидел, как рука
Андрея выпустила долото и сжимала теперь не нужный никому шнур.
Мы направили одновременно электрические фонари в лицо один другому, но
край светового конуса его фонаря дрожал на стене, тогда как мой ровно горел
на ящиках и циновках трюма.
- Гаси фонарь! - скомандовал я резко.
Свет в его руке погас.
- Руки вверх! - Теперь и шнур выпал из медленно поднимавшихся кверху
рук Быстрова.
- Марш наверх по трапу!
Быстров медленно двинулся вперед, поднялся по ступеням и, не ожидая
нового окрика, полез на верхнюю палубу.
- Погоди, - сказал я ему. - Закрой люк!
Матрос не двигался. Лицо его выражало изумление.
Медленно, не спуская с меня глаз, он поднял доски и прикрыл ими вход в
трюм. Так же медленно он набросил на края натянутого брезента железную шину,
старательно и четко, словно делал обычную матросскую работу.
Окончив, он снова вопросительно посмотрел на меня.
Я знал, что он не видит моего лица за ярким снопом света.
- Ступай наверх, но без шума. Не думай бежать. Богом клянусь, стрелять
буду и не промажу!
Матрос двинулся вперед и, взобравшись по трапу, остановился на палубе у
самого люка. Держа в руке взведенный браунинг, я поднимался на палубу вслед
за ним.
- Задраивай люк. Видишь - вода хлещет? - сказал я. Быстров проделал ту
же работу, что и над нижним люком.
Через пять минут мокрый серый брезент был ровно натянут и скреплен
железной шиной и клиньями, словно его никто не трогал с места.
- Поклянись мне, что больше не полезешь в трюм... за этим.
- Чем клясться-то?.. В бога не верю...
- Ишь какой ты! Ну... дай честное слово.
Он подумал.
- Ладно. Что ж... Не полезу... верное слово...
- То-то, дурак. Ну, иди в кубрик. Быстро!
Вместо этого Быстров двинулся к корме.
- Стой! В кубрик сказано! Ну!