"Карл Лебе. Метрополии морей " - читать интересную книгу автора

освободили от взимания пошлины с тем, чтобы дачные окраинные регионы
получили возможность наверстать упущенное в экономическом развитии. В
отличие от них для немецких городов Ганзы никакого государственного
таможенного суверенитета не существовало с самого начала и до тех пор, пока
в 1888 г. они не признали таможенное право Германской империи.
Ну и что же теперь?
Есть ли он вообще, "этот" вольный порт? Нужно ли, чтобы он непременно
существовал? Любознательный турист так и не получит однозначного ответа.
Правовой механизм подобных портов различен, и каждый, разумеется, считает
свой наилучшим. Те или иные льготы при таможенной обработке грузов
существуют везде. На практике различия между ними сгладились. Свою роль
сыграли здесь и местные условия; на степени "вольности" порта (и, таким
образом, на его наименовании) отразилось и происхождение товаров, и
различные причины, и мотивы их ввоза. Нельзя сбрасывать со счетов все те
особенности, что вытекают из "вольного" статуса порта и так ловко вплетены в
ткань прочих услуг, которые морской порт предоставляет своим клиентам, что
сами по себе, в "чистом виде", они едва ли теперь ощутимы.
Повсюду в таких портах важную роль играла и политическая ситуация.
Вольные порты порою возникали оттого, что не могло быть никакого другого
выбора. Ведь ни Гельголанд, право которого на беспошлинный ввоз товаров
подтвердил в 1714 г. датский король, ни Гонконг, ни Канарские острова
таможенным барьером не отгородишь. А установление над ними таможенного
надзора потребовало бы затрат настолько крупных, что суммы взимаемых пошлин
оказались бы по сравнению с ними просто смехотворными. Когда в этих зонах
ввели режим беспошлинного ввоза и вывоза, то охранять там, собственно, было
нечего. Так что превращение их в "вольные" было, с точки зрения
экономической политики, делом совсем не рискованным.
Итальянские города не являлись вольными портами в том смысле, какой мы
вкладываем в это понятие сегодня. Город и гавань считались вольными зонами,
объявляя себя таковыми в полном убеждении, что они действуют в соответствии
с принятыми на их территории нормами права. В XVII и XVIII вв.
государственное право Италии было настолько нестабильным и переменчивым, что
только сильным городским общинам удавалось отстоять свои исконные права.

До присоединения к Таможенному союзу Германской империи ганзейские
города Любек, Гамбург и Бремен обладали автономией в вопросах таможенного
права. Это было неоспоримым фактом. У них был свой таможенный суверенитет, и
каждый из них волен был поступать со своим портом и своей экономикой так,
как считалось правильным поступать в интересах города в целом. Именно
последнее обстоятельство определяло суть ганзейской автономии, и именно
вокруг этого пункта в 80-х годах XIX в. разгорелись жаркие споры. Вопрос
стоял так: отвечало ли присоединение к Таможенному союзу интересам города?
Изнурительные дебаты велись в течение нескольких лет и в самих городах,
и между ними. Гамбургу, в отличие от Бремена, выпала роль гораздо более
драматичная. А Любек вообще не стал раздувать проблемы до вселенских
масштабов: в 1867 г. он отказался от своего таможенного суверенитета и
присоединился к Северогерманскому союзу, даже не потребовав за это никакой
компенсации.
Что же касается Бремена и Гамбурга, то оба города с незапамятных времен
рассматривали свое исключительное право определять систему налогообложения