"Тэнит Ли. После гильотины" - читать интересную книгу автора

пригляделся - что-то вроде качелей, вперед - назад, вперед - назад,
неустанно, как маятник. Примерно в миле от Героса сиденье погружалось в
огненный поток, и раздавались жуткие вопли. Вот оно возвращается. На
качелях в летних платьях, сшитых по французской революционной моде, две
молодые женщины, целые и невредимые, чокались бокалами с белым шипучим
вином.
Когда они приблизились, Герое заметил на сиденье свободное местечко
еще для одного человека. И тут одна из девушек, блондинка, поглядела вверх
и увидела его.
- Эге! - воскликнула она. - Это же Герое! Шалунишка Герое собственной
персоной! Брюнетка тоже задрала голову.
- Спускайся, малыш! Мы припасли тебе местечко.
Герое улыбнулся и изобразил в воздухе реверанс. Девушки были похожи,
как сестры, более того, каждая объединила в себе черты всех его знакомых
женщин, брюнеток и блондинок, грубых и утонченных, аристократок и плебеек.
Как только он это понял, демон разжал когти. Было чувство свободного
падения, а в следующий миг он оказался на качелях между девушками. Мягкие
руки, теплые губы, вьющиеся волосы и отменное шампанское - о чем еще можно
мечтать?
- Пей быстрее, красавчик, скоро мы снова окажемся там.
- В огне? - спросил Герое. Качели на мгновение задержались, а затем
понеслись назад.
- О, да, в огне. Какая боль! Какой ужас! - воскликнула девушка.
- Но ведь это продлится лишь мгновение, - сказала ее подруга. -
Привыкнешь.
Они выпили за помин монархии и обнялись. Качели были очень широки и
удобны.., почти для всего.
Через несколько в высшей степени приятных минут спутницы вцепились в
Героса с испуганными криками, и их окутало бурлящее красное пламя. Они
корчились и выли от боли, а потом качели понеслись назад, и мучения
оборвались. Ни ожога на коже, ни даже подпалинки на одежде. Шампанское
сохранило освежающую прохладу, ни капли не испарилось. Герое обмяк между
живыми и ласковыми подушками. Три секунды муки против нескольких минут
блаженства - такой расклад как раз по нему. Конечно, он должен страдать.
Так положено. Но едва ли можно обвинить его судей и палачей в варварской
свирепости.
Следующий раз они влетели в огонь, дружно горланя неприличную
республиканскую песенку. Покорчились, повыли совсем чуть-чуть, и снова -
смех, шампанское, упоительный полет...

***

Люсьен тоже мучился совсем чуть-чуть. Испытал боль, когда гильотина
вонзилась в его шею. Молниеносный укол, вроде осиного жала. Вполне, надо
сказать, терпимый. А затем - ощущение самого себя. Все крепнущее. Себя -
но не в растущей боли, а в отчаянной борьбе. Гильотина лишила его зрения,
слуха и речи, но остались другие чувства. Целую призрачную вечность лежал
он, бесформенный и бесплотный, пытался вздохнуть, сглотнуть. Когда все это
прошло, он попытался определить, где находится. Где-то да находится - это
казалось самоочевидным. Он был слеп, глух и нем, однако убедил себя, что