"Джек Линдсей. Ганнибал " - читать интересную книгу автора

- Как и мне, - улыбнулся Ганнибал. Но он снова чувствовал себя молодым.
Взглянув на Герона, он знаком предложил ему говорить.
Герои встал, прислонился спиной к стене, потерся плечом о камень и
заговорил очень громко:
- Разумеется, наша торговля упала. В западных морях нет места для
двоих - Рима и Кар-Хадашта. Нас вытесняют особенно после того, как мы
потеряли серебряные рудники в Испании. Либо мы будем и дальше катиться вниз,
либо найдем средства ответить ударом на удар. Но мы не можем бороться, пока
знатные пьют нашу кровь. Они выжмут из нас все соки, а потом нагрянут
римляне или нумидийцы. Если вместе с нами погибнут и кровопийцы из знати,
это будет плохим утешением. Мы должны уничтожить знать, чтобы выжил
Кар-Хадашт, чтобы мы могли набраться сил и возобновить войну против Рима.
- Вам нужно хорошо организованное государственное управление, - сказал
Ганнибал.
- Да. И это означает уничтожение Сотни, - резко выкрикнул Герои и вдруг
умолк, прислушиваясь; глаза его забегали по залу. - Ты видишь, господин, -
воззвал он к Ганнибалу, - я доверился тебе.
- Ты хочешь сказать, что, если я не скажу "да", ты подвергнешь свою
жизнь опасности? У тебя вовсе не такой уж расчетливый ум, как ты хочешь
показать, верно, Герои? Ты смелый человек.
- Я не хвастун! - гневно крикнул Герон, ударив себя кулаком в грудь. -
И не намерен пускаться в споры о том, что такое судьба человека. Я в хороших
отношениях с богами - по крайней мере, так считаю. Но, просыпаясь на заре, я
начинаю думать, и все кажется мне ясным, пока меня не терзает пустота всего
и это наше упорство в заблуждениях. Не думай, пожалуйста, будто я виню
других за собственные ошибки. Мой зять рассчитывает заключить договоры с
Косом и Родосом... Короче говоря, я отдал себя в твои руки. Да, да, -
закончил он нерешительно, - я согласен: значение для нас имеет то, что
человек может вынести.
Он со страхом и вместе с тем вызывающе окинул взглядом зал. Балшамер,
нетерпеливо ожидавший, когда ему можно будет начать говорить, воскликнул
полупрезрительно-полусочувственно:
- Ты не единственный, Герон. Не нужно быть таким гордым и... таким
пугливым. Я присоединяюсь к твоим словам, хочу лишь добавить, что им
недостает политической теории. Что толку служить хорошему делу, если не
умеешь убедительно обосновать его? Все мы здесь демократы, и все единодушны,
по крайней мере в том, против чего боремся, - заключил он, искоса взглянув
на Азрубала.
- Так выслушаем же обоснование твоих доводов, - сказал Ганнибал.
- Нет, нет! - воскликнул Балшамер, взмахнув рукой. - Пусть этим
занимаются другие. Я не настолько самоуверен, чтобы пытаться убедить такого
человека, как ты, господин. Мы пришли сюда лишь затем, чтобы услышать твой
ответ. Что мы можем сказать? Ты сам уже все взвесил и рассудил.
Однако его тщательно подготовленную длинную речь неожиданно прервал
Герсаккон, который не встал с места, а лишь умоляюще поднял руку.
- Да простит нам Танит пнэ Баал, - произнес он быстро и отрывисто. -
Мне горестно было слушать... Да, мы грешили. Пока мы в этом не признаемся,
не может быть надежды. Мы грешили, говорю я, и если не раскаемся и не
исправимся, мы обречены. Следы крови на руках у всех нас, и их не смыть
никакими приношениями, никакими очистительными жертвами, если их будет