"Урсула Ле Гуин. Округ Мэлхью" - читать интересную книгу автора

Эдвард вернулся, сел и вытянул ноги.
- Я пытался... - произнес он так спокойно и серьезно, что Генриетта
забыла все свои страхи и попыталась понять, что он имеет в виду. Эдвард
был искренним, но молчаливым, а его мысль, тренированная неизменными
правилами и формулами химии, неотступно следовала логике даже там, где ее
и в помине не было. - Я честно пытался, - повторил он и вновь замолчал,
скрестил ноги, задумчиво отхлебнул из стакана и наконец продолжил: -
Техник в медицинском отделении. Элинор Шнейдер. Довольно привлекательная
блондинка, очень умная. Моя ровесница. ("Старше", - подумала Генриетта).
Ну и... - Эдвард замолчал и усмехнулся, подняв стакан. - Я пытался.
- Что?
- Заинтересоваться.
Бедная Элинор Шнейдер, теперь, наверное, специально обходит Эдварда
стороной, едва завидев его хмурое, темное лицо. Боль заставляет человека
концентрироваться на собственной особе.
- Я полагаю, лаборатория - подходящее место для экспериментов... -
Генриетта слегка вздохнула.
- В любом случае это была попытка вновь соединиться с жизнью, или
называй это как угодно. Но не сработало. Я не смог. И не хотел. Я знаю, ты
считаешь меня слабым.
- Тебя? Конечно, нет. А если бы и да, что тогда? Ты лучше знаешь себя.
- Нет, Генриетта, не знаю. Ты действительно первый человек, который
много знает обо мне. Чтобы судить объективно. Родители... - Родители
Эдварда развелись, когда он был еще маленьким, и постоянно перекидывали
бедного ребенка от отца с женой к матери с мужем - дитя раздора. Эдвард
отогнал неприятные воспоминания и добавил: - А мы с Мэри в некотором
смысле вообще ничего друг о друге не знали.
- Ты был очень молод.
- Мы просто не успели, - ясно и тихо проговорил Эдвард, и в этой
короткой фразе выразилось все - его боль, тоска и сожаление о том, что
ничего нельзя вернуть.
Генриетта сидела неподвижно, с отрешенным видом, стараясь не
вдумываться в услышанное.
- Поэтому, - он продолжал рассуждать логически, - в тебе я вижу первое
ясное отражение самого себя. И оно выглядит слабым.
- Ты смотришь в старое зеркало, которое искажает отражение.
- Нет, ты судишь о людях очень справедливо.
- Хочешь знать, каким я вижу тебя на самом деле? - строго спросила она,
разгоряченная двумя стаканами непривычно крепкого напитка. Эдвард хотел. -
Светлым и удачливым человеком. - Генриетта старательно подбирала слова. -
Не везучим, а удачливым. Удача никогда не сопутствовала тебе. И все же ты
был удачливым. Ты рано обрел свободу, слишком рано, а ведь многие люди
вообще никогда не становятся свободными. Ты познал настоящую страсть,
настоящие свершения - и ни одного разочарования. Ты никогда не познаешь
разочарования, отчаяния. Ты пришел в зрелость свободным, и дальше пойдешь
свободным или... - Но "или" завело ее слишком далеко. Если бы она была
моложе, ровесницей Эдварда, то могла бы закончить: "или покончишь с
собой". Но люди разных поколений не должны говорить о смерти. О мертвых -
да, об умирающих - тоже, но о смерти - нет. "Это табу", - сказала себе
Генриетта, испытывая отвращение ко всему сказанному. Эдвард же выглядел