"Урсула Ле Гуин. Пересадка" - читать интересную книгу автора

если не соблазнят, то хотя бы помогут им скоротать в аэропорту несколько
скучных, томительных часов ожидания.

В МИРЕ ХЕННЕБЕТ КАК ДОМА

Я всегда заранее предполагаю, что если люди внешне на меня не похожи,
то они и вообще не такие, как я, - вполне разумное предположение, по-моему.
Однако меня всегда ставит в тупик то обстоятельство, что люди, внешне
абсолютно такие же, как я, оказываются ничуть на меня не похожими.
Народ хеннебет внешне удивительно схож с нами. То есть у них примерно
такой же рост, такие же пальцы на руках и ногах, такие же уши и все
остальное, что мы, в первую очередь, проверяем у новорожденного; они такие
же бледнокожие и темноволосые; глаза у них карие или зеленоватые, часто
близорукие; фигуры коренастые и довольно плотные, да и осанкой они, как и
мы, тоже похвастаться не могут. Их молодежь обладает ясным умом и весьма
активна, старики задумчивы и забывчивы. Это не склонный к авантюрам
застенчивый народ; они обожают любоваться пейзажами и явно сторонятся
чужаков; они моногамны, трудолюбивы, несколько склонны к нарушениям в работе
пищеварительной системы и чрезвычайно привязаны к дому.
Когда я впервые оказалась в мире Хеннебет, я сразу же почувствовала
себя, что называется, в своей тарелке - возможно потому, что выглядела так
же, как они, да и поведением своим отчасти была похожа на них; во всяком
случае, аборигены не проявили ни малейшего желания от меня сбежать. Я неделю
прожила в одной из гостиниц, принадлежащих АПИМу (Агентству путешествий в
иные миры), которое успешно функционировало здесь уже в течение нескольких
местных кальп. АПИМ владеет множеством небольших гостиниц и роскошных отелей
во многих популярных у туристов мирах, стараясь, впрочем, защищать от
вторжения непрошеных гостей наиболее уязвимые территории. Затем я решила
переехать в дом к одной вдове, содержавшей всю семью тем, что сдает комнаты
с пансионом. Среди ее постояльцев все были местными, кроме меня. Сама вдова,
двое ее детей-подростков и мы, четверо ее постояльцев - трое местных и я, -
вместе завтракали и обедали; таким образом, я оказалась как бы членом
чего-то, весьма напоминавшего семью. Все это были, безусловно, люди очень
хорошие и добрые, а миссис Наннатула еще и превосходно готовила.
Язык хеннебет исключительно труден, и я с огромным трудом пробивалась
сквозь его дебри, используя трансломат, которым всегда снабжает своих
клиентов Агентство. Вскоре у меня даже появилось ощущение, что я начинаю
понемногу понимать своих хозяев. Нельзя сказать, чтобы они испытывали ко мне
какое-то недоверие; их замкнутость и застенчивость главным образом служили
им средством защиты, так сказать, личного пространства. Когда они поняли,
что я в их личную жизнь вторгаться не собираюсь, от их былой скованности не
осталось и следа; да и я почувствовала себя в их обществе куда лучше и
старалась по возможности быть для них полезной. Как только мне удалось
убедить миссис Наннатулу, что я действительно хочу помогать ей на кухне,
она, как выяснилось потом, была просто счастлива: ей давно хотелось
заполучить себе ученицу. А вот мистеру Баттанеле требовался хотя бы один
слушатель, и я с удовольствием слушала его рассуждения о политике (мир
Хеннебет представляет собой социалистическую демократию, и управляют в нем
различные комитеты - пожалуй, не слишком успешно, зато без каких бы то ни
было катастрофических последствий). У нас также вполне успешно происходил