"Фриц Лейбер. Мечи в тумане" - читать интересную книгу автора

перевернуться свое оружие в воздухе двенадцать-тринадцать раз, прежде чем
оно воткнется в дерево; к тому же он бросал одинаково метко и между ног и
через плечо без зеркала. Когда нож разбойника втыкался рядом с Трес, он
улыбался. Девушке все время приходилось напоминать себе, что ее приятель
не хуже многих других порочных людей.
Сгусток тумана, извиваясь, пролез меж голубых штор и коснулся виска
Джиса как раз в тот миг, когда тот собирался в очередной раз метнуть нож.
- У тебя в глазах кровавый туман! - в ужасе вскричала Трес.
Разбойник схватил девушку за ухо и, радостно оскалившись, полоснул ее
по горлу, как раз под изящным подбородком. Затем, отскочив в сторону,
чтобы не запачкаться хлынувшей кровью, он ловко подхватил свой пояс с
кинжалами, бросился вниз по винтовой лестнице на улицу и погрузился в
теплый туман, в котором было столько же ярости, сколько сахара в крепком
товилийском вине. Это было настоящее купание в ключе злобы. Джис пришел в
экстатическое состояние - точно такое же ощущение он мимолетно испытал,
когда туманное щупальце коснулось его виска и лишило рассудка. В голове у
него замелькали образы заколотых принцесс и исполосованных служанок.
Испытывая восхитительное предвкушение, он радостно пошел нога в ногу с
Гнарлагом Два Меча, сразу признав в нем священного и неприкосновенного
собрата по злобе, еще одного раба благословенного тумана.


Держа свои большие ладони над жаровней, Фафхрд насвистывал веселый
мотивчик, доносившийся из сверкавшего вдали дворца. Мышелов, по причине
тумана смазывавший клинок Скальпеля маслом, заметил:
- Для человека, которого осаждают таинственные запахи и предвещающие
опасность звуки, ты вполне жизнерадостен.
- А мне здесь нравится, - заверил друга Северянин. - Плевать я хотел
на королевские дворы, мягкие постели и теплые очаги! На улице жизнь много
смачнее - так же, как и на горной вершине. Разве воображаемое вино не
слаще реального? ("Ну-ну", - ухмыльнулся Мышелов.) Разве для голодного
корка хлеба не вкуснее, чем ласточкины языки для эпикурейца? Превратности
судьбы делают аппетит сильнее, а взор острее.
- А это слова обезьяны, которая никак не может дотянуться до яблока,
- сказал Мышелов. - Если б в этой стене вдруг отворилась дверь в рай, ты
бы бросился в нее очертя голову.
- Только потому, что я еще не бывал в раю, - отмахнулся Фафхрд. -
Разве не приятнее нам слушать музыку, играющую на обручении Иннесгей,
отсюда, чем тереться среди гостей, прыгать вместе с ними, находиться в
шорах их светских обычаев?
- Сегодня ночью в Ланкмаре многие терзаются от зависти мукой
мученической, слыша эти звуки, - мрачно ответствовал Мышелов. - Я не такой
глупец и так уж не терзаюсь, а просто по-умному завидую. И ответ на твой
вопрос будет: "Нет".
- Сегодня гораздо приятнее быть дозорным у Глипкерио, нежели одним из
его изнеженных гостей, - не унимался Фафхрд, ударившись в поэзию и не
слушая Мышелова.
- Ты хочешь сказать, что мы служим Глипкерио добровольно? - громко
осведомился тот. - Это верно, у свободы всегда есть и горькое зерно: за
нее никто тебе не платит.