"Фриц Лейбер. Ночь волка" - читать интересную книгу автора

двигались по огромному конвейеру; в другой раз он подметал груды
металлической стружки и другого мусора в сером коридоре.
Две другие сцены сохранились в памяти немного лучше прочих. В стене без
окон была выбита брешь футов в двадцать. Над улицей сияло голубое небо, его
свет больно резал глаза, а под ним зиял обрыв во много этажей. Мимо
проходила цепочка людей. Когда каждый из них оказывался во главе процессии,
его (или ее) щекотун церемонно отстегивался от плеча и приваривался к
серебряному бочонку с гладкими заостренными краями. Сварочные искры походили
на красные звездочки. В результате получалось нечто, выглядевшее - по
крайней мере, в случае с шестью моделями, - как обрубленная серебряная
подлодка игрушечных размеров. Затем она начинала тихо гудеть, поднималась
над полом и медленно вылетала через голубой пролом в стене. А потом
следующий человек со щекотуном на плече делал шаг вперед для обработки.
Вторая сценка происходила в парке, снова над головой было голубое небо,
но огромное и высокое, ничем не ограниченное, а по нему, подобно кораблям,
плыли белые облака Гастерсона и других людей выстроили в ряд, и этот
неровный ряд простирался вдаль, насколько хватало глаз. Играл военный марш.
Над головой висела стая серебристых маленьких подлодок, выстроившихся в
воздухе в большем порядке, чем люди на земле. Музыка достигла того
наивысшего предела, который заставляет сердце биться чаще. Щекотун,
находившийся прямо над Гастерсоном, повел своей трехшарнирной ручонкой
(словно говоря: "А теперь - кто знает, как все будет?"), и этот жест
навсегда остался в памяти Гастерсона. Потом щекотуны взлетели прямо вверх на
своих новых блестящих тельцах. Так начался отлет серебряных гусей...
серебряных мошек... и люди вокруг Гастерсона разразились нестройными
ликующими возгласами...
Эта сцена стала тем переломным моментом, после которого к Гастерсону
начали понемногу возвращаться разум и память. Он походил, перекинулся парой
слов с тремя-четырьмя людьми, с которыми познакомился, в полузабытьи, а
затем направился домой ужинать - опоздав на три недели и перебывая в
состоянии полной дезориентации и истощения t как вышедший из спячки медведь.


IX


Шестью месяцами позже Фэй ужинал с Дейзи и Гастерсоном. Коктейли были
разлиты в бокалы, дети играли в соседней квартире. Прозрачные фиолетовые
стены осветились, а потом потускнели, когда солнце село за горизонт.
Гастерсон сказал:
- Я слышал, за орбитой Марса щекотун продырявил космический корабль.
Интересно, куда сейчас направляются эти ребятки?
Фэй начал было заламывать руку в знаменитом жесте, не с гримасой на
лице прервал это движение.
- Возможно, вообще за пределы Солнечной системы, - предположила Дейзи,
которая недавно покрасила волосы в красный цвет, цвет пожарной машины, и
носила красное трико.
- У них впереди изматывающее путешествие, - сказал Гастерсон, - если
только в дороге они не изобретут гипер эйнштейновский привод
Фэй снова скривился - он все еще выглядел осунувшимся - и грустно