"Марти Леймбах. Дэниэл молчит" - читать интересную книгу автора

читалось неодобрение.
- Мы с ним связаны. Неразрывными узами.
Дафна опешила.
- Странное у тебя чувство юмора.
Она отвернулась от меня, но обход продолжила, сетуя на старшего сына -
в последнее время он заметно раздался вширь.
- Нужно как-то выкраивать время для спорта, дорогой, - проворковала
она, птичкой пристроившись на подлокотнике кресла рядом с Дэвидом.
Дэвид и не подумал оторвать взгляд от экрана. Единственный из всех,
кому пришлись по душе профитроли, он не намерен был отвлекаться ни от них,
ни тем более от крикета.
- Работы много, - буркнул он невнятно и, ткнув вилкой в профитроли,
оглянулся на меня: - Сама сделала?
Я покачала головой: нет.
- Черт, а вкусно.
Дэвид из тех мужчин, кто видит в стряпне стремление женщин лишний раз
услышать комплимент. Если же мы не возимся на кухне, а подаем магазинные
блюда, комплимент скукоживается, теряет свою силу. Свекровь не единожды
наставляла меня: надо, мол, преподносить любое блюдо как собственное
произведение. "До тех пор, пока - и если - муж не увидел штрихкод на
упаковке, стой на том, что все приготовлено твоими руками". У меня же иной
подход. Я не поразить стремилась - скорее, обдурить, и себя в первую
очередь. Удалось сообразить сносный ужин? Значит, и в жизни будет царить
такой же порядок. Логика заурядной домохозяйки. Вранье чистой воды.
- Лично я такие штуки печь не стала бы. - Дафна покосилась в мою
сторону. - Хотя кто-то ведь их сделал. Хотела бы я знать, каким образом в
такие микроскопические дырочки крем запихивают?
- Пистолетом.
Мой ответ почему-то подействовал на всех, как выстрел. Дэвид, Стивен и
Дафна недоуменно заморгали, глядя на меня. Дядя Реймонд, уединившийся в углу
с книгой по истории Лондона, уставился поверх бифокальных очков. Свекор
заерзал в кресле, будто внезапно выдернутый из сна.
- Кондитерским пистолетом, - уточнила я, попытавшись улыбнуться.
Профитроли я купила в итальянской кондитерской, куда попала на
рассвете, полночи проколесив с Дэниэлом, который никак не хотел засыпать.
Молодежь, работавшая здесь, - явно близкие родственники - в пять часов утра
была уже на ногах. В свежевыкрашенном белом домике окна были закрыты
ставнями, фонари над входом освещали тротуар. Изнутри до меня доносились
голоса, чуть веяло ароматами сдобы. Я нарисовалась на пороге, изумив ребят.
Пока они пытались объяснить мне, что еще закрыты, из кухни выкатился
коротышка в черных штанах с пузырями на коленях и пижамной, если не
ошибаюсь, куртке. Он годился остальным в отцы, а скорее всего, и приходился
им отцом. Лицо его было темно от щетины, а лоб казался в два раза больше
из-за лысины до самой макушки. Хозяин увидел моего белокурого сына с любимым
паровозиком в руках - и остановился, вытирая влажные ладони о полотенце за
поясом.
- Ага. Ладно. - И он махнул мне, чтобы проходила. Может, за бездомную
принял или за жертву мужа-дебошира. Выглянув наружу, он осмотрел улицу и
захлопнул дверь.
Ребята пожали плечами и вернулись к работе, а я, устроившись на стуле,