"Марти Леймбах. Дэниэл молчит" - читать интересную книгу автора

Он не согласен:
- Мелани, вам необходимо расслабиться. В противном случае мы с вами
ничего не добьемся.
Но я не в состоянии расслабиться, иначе меня не было бы в его кабинете.
Когда-то я глотала книгу за книгой, а теперь и одну не могла домучить до
конца. В библиотеке выискивала полезную литературу, но даже книжонки из
серии "Помоги себе сам" казались шифровкой. Запомнить телефонный номер было
выше моих сил. И потому я просто бродила. Заглядывала в ночные бары на
Эджвер-роуд, где молодежь тянет сладкий табачный дым из кальянов, нарезала
круги по рынку Нью-Ковент-Гарден, изредка подбирая с блестящих каменных плит
пола оброненный цветок. Могла оказаться на вокзале - глухой ночью, без
билета. Я составляла длинные перечни, когда что необходимо сделать, и
записывала по пунктам в блокнот, пристроив его на ладони. Или невидяще
таращилась на вокзальные стены. Или на какие-нибудь другие стены, смотря где
я очутилась, слоняясь в бессоннице по городу. Днем у меня руки, бывало,
дрожали от усталости. Я жмурилась от света, плескала в лицо ледяной водой,
читала свои ночные списки и заводила будильник уродских электронных часов,
которые когда-то нашла в туалете вокзала Паддингтон, боясь уснуть ненароком.
У меня ведь дети, мне нужно за ними присматривать, песни им петь, играть с
ними. Дети для меня - ценность не меньшая, чем для иного самые крупные
бриллианты королевы. Ради детей - и только ради них - я готова на все.
- Мне помощь нужна, - сказала я Джейкобу. - Всего лишь помощь. Я живу в
постоянной тревоге.
- Я и пытаюсь вам помочь. - Он улыбнулся: зубы как клавиши фоно, губы
как спелые, яркие фрукты. Его собственные дети уже взрослые. Вот и все, что
я о нем знала. - Объясните, что же вас так тревожит.
Джейкоб рассчитывал, что я вывернусь наизнанку, выплесну на него все
мои тревоги. Исключено.
Дома я без устали раскладывала детские вещички и игрушки, собирала
палочки от леденцов, занятные обертки от покупок. Коробки из-под яиц
становились у нас гусеницами, банки из-под джема превращались в расписные
подставки для карандашей или в блестящую крошку для отделки коллажей. Я
выкладывала на стол мелки, карандаши и блюдца для клея в ожидании, когда
проснется Эмили, моя малышка, которая любит животных и искусство. Дэниэл
никак не хотел рисовать, только ломал карандаши и рвал бумагу. Я твердила
себе, что он еще слишком мал. Тихий голос во мне обещал: "Подожди немного,
все наладится, вот увидишь!" Но голос фальшивил, а ребенок даже не пытался
что-нибудь нацарапать. И в этом часть моей тревоги.

- Мой сын, - сказала я Джейкобу. Тот кивнул: продолжайте.
Каждое утро я вела детей в парк, крепко прижимая к себе, словно кто-то
собирался оторвать их от меня, утащить, похитить навеки. Этот страх прочно
поселился в моем сердце. Среди многих иных. Я давно сходила бы за рецептом
на прозак, если бы не убеждение, что врач немедленно сообщит кому следует в
соцслужбе и у меня отберут детей. Курам на смех, конечно... собственно,
потому-то и я посещала психоаналитика, хотя эти визиты, признаться, ничего
не меняли.
- Выпишите мне что-нибудь, или я вас рассчитаю.
- Рассчитаете - меня? Что это значит?
Я покачала головой и вздохнула, чувствуя себя шелухой семечки, сгнившей