"Р.Д.Лэнг. Расколотое "Я" (о шизофрении)" - читать интересную книгу автора

впечатление, будто мы существуем?
ВЛАДИМИР (нетерпеливо): Да-да, мы с тобой чародеи. Но не надо позволять
себе отвлекаться от того, что мы "решили, а то мы забудем.
К сходным вопросам обращался Фрэнсис Бэкон. Вообще говоря, очевидно,
что обсуждаемое здесь нами с клинической точки зрения является лишь
небольшим примером чего-то, Во что глубоко вовлечена человеческая природа и
во что мы .можем привнести лишь частичное понимание.
Начнем сначала...
Биологическое рождение есть определенный акт, посредством которого
организм младенца ввергается в этот Мир. Вот он - новорожденный, новая
биологическая сущность, со своими собственными путями, реальная и живая, с
нашей точки зрения. А как с точки зрения ребенка? При обычных условиях
физическое рождение нового живого организма в этом мире быстро запускает
жизненные процессы, благодаря которым в течение удивительно короткого
времени младенец начинает ощущать себя реальным и живым и приобретает
чувство целостности своего бытия, непрерывности времени и местоположения в
пространстве. Иными словами, за физическим рождением и биологическим
приобретением жизни следует экзистенциальное рождение ребенка как реального
и живого. Обычно такое развитие само собой разумеется, оно -фундамент той
уверенности, от которой зависит любая другая уверенность. Нужно сказать, что
не только взрослые видят детей реальными, биологически жизнеспособными
сущностями, но и они сами переживают самих себя цельными, реальными и живыми
личностями и сходным образом переживают других людей как реальных и живых.
Это самообосновывающие данные опыта.
Значит, индивидуум может переживать свое собственное бытие как
реальное, живое и цельное; как отличающееся при обычных условиях от
остального мира настолько явно, что его индивидуальность и автономия никогда
не ставятся под сомнение; как континуум во времени; как обладающее
внутренней согласованностью, субстанциональностью, подлинностью и ценностью;
как совпадающее пространственно с телом; и, обычно, как начавшееся в момент
рождения или около того и подверженное уничтожению вместе со смертью. Таким
образом, у человека есть твердая сердцевина онтологической уверенности.
Однако суть может быть не в этом. Индивидуум при обычных условиях жизни
может ощущать себя скорее нереальным, чем реальным; в буквальном смысле
слова скорее мертвым, чем живым; рискованно отличающимся от остального мира,
так что его индивидуальность и автономия всегда находятся под вопросом. Ему
может не хватать переживания собственной временной непрерывности. Он может
не обладать ощущением личностной согласованности и связности. Он может
чувствовать себя скорее несубстан-циоиальным, чем субстанциональным, и
неспособным допустить, что вещество, из которого от сделан, подлинное,
добротное и ценное. И он может ощущать свое "я" частично отлученным от его
тела.
Конечно же, неизбежно, что индивидуум с подобным переживанием самого
себя не может больше жить в "надежном" мире и не может надеяться "на самого
себя". Вся "физиогномия" его мира будет соответственно отличаться от картины
мира индивидуума, чье ощущение "я" надежно укоренено в здоровье и
самообоснованности. Связь с другими личностями будет рассматриваться как
обладающая в корне иной значимостью и функцией. Забегая вперед, мы можем
сказать, что индивидууму, чье собственное бытие надежно в этом первичном
эмпирическом смысле, связь с другими потенциально доставляет удовольствие;