"Жан-Мари Гюстав Леклезио. Пустыня" - читать интересную книгу автора

Ей кажется, они только что очертя голову, спасаясь от изнурительной
жары, нырнули в холодную воду и долго плавали там, стараясь освежиться. И
вот теперь они во весь дух пускаются бежать по каменистому плато,
перепрыгивая с уступа на уступ, пока Лалла не останавливается, задохнувшись;
она сгибается пополам: у нее закололо в боку. А Хартани продолжает прыгать с
уступа на уступ, точно козленок, но вдруг замечает, что она отстала, и,
описав большой круг, возвращается назад. Они вдвоем садятся на солнцепеке на
камень, крепко держась за руки. Солнце опускается к горизонту, небо
становится желтым. По холмам и в долине разносится свист пастухов, они
перекликаются, отвечают друг другу.

---

Лалла любит огонь. А огонь в Городке бывает разный. Один разжигают
поутру прежде, чем из-за красных холмов выглянет солнце, это женщины и
девочки готовят пищу в больших черных котлах, и по земле, смешиваясь с
утренним туманом, стелется дымок. Совсем другой огонь дают травы и ветки:
они горят медленно, тлеют сами собой, почти без пламени. А на исходе дня в
великолепном свете заходящего солнца, среди отблесков меди горят жаровни.
Низкое пламя извивается, точно длинная, зыбкая змея, обретая более четкие
очертания у каждого дома и выбрасывая серые кольца в сторону моря. А еще
разводят огонь под старыми консервными банками, разогревая гудрон, чтобы
замазать дыры в крышах и стенах.
В Городке огонь любят все, в особенности дети и старики. Как увидят,
что где-то пылает огонь, сразу приходят и рассаживаются вокруг, опускаясь на
пятки, и невидящими глазами глядят на танцующее пламя. Или подбрасывают в
огонь маленькие сухие веточки, которые мгновенно вспыхивают, потрескивая, и
пригоршни травы, что горит, исходя синеватыми вьющимися струйками.
Лалла устраивается на песчаном берегу у большого костра из веток,
который развел Наман-рыбак, чтобы разогреть вар и проконопатить лодку.
Близится вечер, воздух тих и недвижим. Небо светло-голубое, прозрачное и
безоблачное.
Берег зарос худосочными деревцами, выжженными солнцем и разъеденными
солью, листва их - это тысячи мелких серо-голубых игл. Проходя мимо них,
Лалла срывает целую пригоршню таких иголок, чтобы подбросить их в костер
Намана-рыбака, а несколько игл сует в рот, медленно жуя на ходу. У иголок
солоноватый, терпкий вкус, но к нему примешивается еще запах дыма, и Лалле
это нравится.
Наман разводит свой костер где придется, там, где на песке валяются
выброшенные на берег толстые сухие ветки. Он складывает их в кучу, а между
ними запихивает пучки сухой травы, собранной на песчаной пустоши за дюнами.
И еще он подкладывает в костер сухие водоросли и чертополох. Все это он
заготавливает, когда солнце стоит еще высоко в небе. По лбу и щекам старика
стекают струйки пота. И песок жжется как огонь.
А потом с помощью огнива и трута Наман разжигает костер, позаботившись
о том, чтобы пламя занялось с той стороны, где нет ветра. Ловко разжигает
костер рыбак. Лалла внимательно следит за всеми его движениями, стараясь их
перенять. Наман умеет выбрать в дюнах подходящее место - не слишком открытое
и не слишком безветренное.
Огонь раза два-три занимается и гаснет, но Наман словно бы и не