"Джулия Лэндон. Безжалостный обольститель ("Риджент-стрит" #2) " - читать интересную книгу автора

фабрики. Дорин предложила свое тело в обмен на крышу над головой и
содержание для ее Неда.
Все шло, можно сказать, неплохо до тех пор, пока этот старый козел не
сделал ее беременной. Тогда она стала ему не нужна, и он вышвырнул ее на
улицу. Дорин пришла в работный дом, где им с Недом разрешили остаться,
потому что Неду исполнилось уже восемь и он мог работать. Они трудились бок
о бок у кардочесальной машины, пока у Дорин не отошли воды и она не родила
хорошенькую девочку, которую назвала Люси. Только благодаря воле Господа она
сумела в те годы кормить детей. Она отдавалась мужчинам, когда это было
необходимо, но, к счастью, больше никто из них не наградил ее ребенком.
Нед вырос высоким, стройным и красивым и мечтал только о море. Он
наблюдал за судами, ходившими вверх по Темзе, и хвастался, что когда-нибудь
увидит весь мир, что приведет домой красивого моряка, который женится на
Люси, а матери купит шелковые платья. Дорин всей душой хотела, чтобы мечта
Неда сбылась, и работала с утра до вечера, даже когда болела так сильно, что
едва могла вспомнить свое имя. Она выгадывала каждое пенни, копила деньги и
наконец сумела купить Неду красивую пару башмаков и две хорошие шерстяные
рубашки, чтобы он мог наняться матросом. Однажды ярким солнечным утром,
когда Неду исполнилось пятнадцать, он покинул ее с котомкой за плечами, и
Дорин сердцем почувствовала, что больше никогда не увидит своего мальчика.
Они с Люси продолжали работать на фабрике ткачихами. Люси превратилась
в симпатичную девушку с зелеными глазами, и, когда у нее начала
формироваться фигура, на нее стали заглядываться парни. Дорин пыталась, как
могла, предостеречь Люси о коварстве мужчин, но девочка словно не слышала
ее. Ей было всего тринадцать, когда сын мастера завел ее за фабрику и
показал, что делает мужчина с женщиной. Ей было всего четырнадцать, когда
она забеременела еще от одного парня. И было почти пятнадцать, когда она и
ребенок умерли в старой грязной кровати - они так и не смогли отсоединиться
друг от друга.
Когда Люси умерла, Дорин почувствовала себя так, словно у нее отняли
правую руку, но вернулась на работу на следующий же день. Она словно
оцепенела и безропотно выслушала мастера, заявившего, что она якобы опоздала
и теперь заплатит штраф. Она позволяла другим женщинам воровать хлеб из
своего котелка, чтобы те могли накормить своих детей. День за днем жизнь
вращалась вокруг нее, а она ничего не чувствовала. Она улыбалась, когда
разряженные дамы, выполняя свою благотворительную работу, навещали их, не
реагируя на взгляды, полные отвращения, когда они проходили мимо. Она
позволяла мастеру хватать ее за грудь, когда тому вздумается, ничего не
чувствуя, когда его зловонное дыхание наполняло ее легкие. Она уступила
место у кардочесальной машины, когда пришла новая женщина и ей приглянулось
это место. Она вообще ничего не чувствовала.
Так продолжалось до одного холодного, зимнего утра. Дорин решила, что
так никогда и не узнает, что изменилось между тем временем, когда она словно
спала, и тем, когда она проснулась. Она просто стала другой, когда прозвучал
свисток и пора было начинать работу. Она поняла, что изменилась, когда новая
женщина велела ей подвинуться, а она сделала вид, что не слышит. Она
почувствовала это, когда появились дамы из благотворительного общества,
разодетые, сверкающие дорогими украшениями, и она скривилась, когда они
проходили мимо. А когда мастер распорядился, чтобы она встала у одной из
больших машин, которые цеплялись за ее юбку и рвали ее, Дорин словно