"Евгений Ленский. Вокруг предела" - читать интересную книгу автора

дальше и дальше от палаты, пока не догулял до полуоткрытого лестничного
окна. Выглянув в него, Выговцев в чем-то, видимо, убедился, тщательно закрыл
окно и ушел домой, так никому из персонала не объявившись. Здесь особо
странен сам факт прихода, да еще столь раннего, - у Выговцева был выходной.
Придя домой, Анатолий Петрович напился чаю, еще раз тщательно
проанализировал все, убедился, что его никто не видел или, по крайней мере,
не обратил на него внимания, и заснул спокойным крепким сном. Правда, перед
тем, как заснуть, он немного вроде как грезил, - четко видел сначала
больницу, в которой недавно был, потом тропинку, потом избушку, в полутьме
которой спал сном младенца Трофимов. Именно после этого Выговцев спокойно
заснул.


5. Из записей врача-интерна Анатолия Петровича Выговцева

Вопрос: Что вы понимаете под космическим мироощущением?
Ответ: Свое мироощущение. Ну как бы это объяснить? Вот вы идете, а
через вас проходят радиоволны, всякие там поля - магнитные, гравитационные,
и я знаю, какие еще. Для вас это только информация, а я их чувствую. Причем
не просто чувствую факт их наличия, а свою к ним сопричастность. Я не
наблюдатель процесса, я его часть, причем часть необходимая. Вам наверняка
не понять, как можно ощущать разбегание галактик или взрыв сверхновой своим
кровным делом. Не профессиональным, а жизненным. Не понять? Мне тоже. Я ведь
филолог и так мало знаю о космосе и процессах в нем. Оттого и мучаюсь, не
поникаю, а спросить не у кого. Ну вот, к примеру, дурацкий вопрос: "Какое
было время до того, как времени не было?" Когда вещество Вселенной
стягивается в точку, время в ней останавливается. А вокруг? И вообще - что
вокруг? Мысленный эксперимент - предыдущая вселенная. Более того - именно та
галактика, которую мы считаем своей. Но предыдущая. И в ней - цивилизация,
невообразимо могущественная, зародившаяся на такой же зеленой и радостной
планете; как наша Земля, и сделавшая такими же радостными и зелеными сотни
других планет. Она могущественна более, чем можно себе представить, но зато
мы можем представить предел этого могущества. Для этого надо осознать, что
процессы расширения и сжатия - есть процессы жизнедеятельности вселенной. А
теперь вопрос очевидный - если прекратить в человеке процессы обмена и
мышления - будет ли это живой человек? Если цивилизация достигает
могущества, способного остановить естественную жизнедеятельность вселенной,
не убьет ли она вселенную? И возможно ли выжить сколь угодно великой части,
убившей свое целое? Что значит "вселенная сжимается"? - сжимается материя в
каком-то пространстве. И если, допустим, великая цивилизация стала
нематериальной частью этого пространства, то она могла пережить и сжатие
вселенной и "большой взрыв" и новое расширение?

Пока Выговцев перечитывал записи и заметки, Трофимов продолжал сладко
спать. Окно в избушке, грязное до чрезвычайности, практически не пропускало
света. И наступление утра, а затем и дня не тревожило беглеца. Ему
по-прежнему снились сны, похожие и на явь, и на бред. Трофимов был уверен,
что разница между ними, разница не по сути, а только по восприятию человека.
Хотя рассуждать на эти темы он мог только с двумя людьми - Выговцевым и
Наполеоном, Николаем Ильичем Смирновым.