"Владимир Ленский. Пророчество Двух Лун ("Эльфийская кровь" #3) " - читать интересную книгу автора

перечеркнули лицо сына. Молча смотрела, как кровь бежит со щек, через губы,
как капает с подбородка, заливает одежду и душистый пол королевской
опочивальни.
В тех редких случаях, когда эльфийские короли выносили смертный
приговор, они наносили себе четыре небольшие ранки на губах - в знак
грядущего обновления и в знак скорби по человеку, умирающему по их воле.
Талиессин видел этот обряд десять лет назад, когда королева приговорила к
казни убийцу нескольких женщин.
Теперь то, чему она научила сына, вернулось к матери умноженным
десятикратно. В тот далекий день, во время казни, королева едва только
наколола свою нижнюю губу; Талиессин располосовал себя щедро, не боясь ни
боли, ни уродства.
Рот принца стал огромным, бесформенным. Раскосые глаза светились в
темноте.
- Я хочу его смерти, - сказал он. - Я требую, чтобы вы казнили его.
- Нет, - проговорила королева.
Он продолжал стоять неподвижно. Затем заговорил с лихорадочной дрожью в
голосе:
- Отдайте мне его, матушка, я сам убью его.
- Уходи, Талиессин, - попросила королева.
- Вы не отдадите его мне?
- Нет.
В тишине слышно было, как он всхлипывает. Потом звякнул брошенный нож.
Талиессин метнулся к матери, упал к ее ногам, пачкая кровью ее шелковые
одежды.
- Мама! - кричал он, хватаясь в темноте за ее руки. - Пожалуйста,
отдайте! Вы ничего не узнаете, ничего! Вы никогда не увидите его... того,
что с ним стало! А завтра я принесу вам внука.
Королева молча отбивалась от него. Теперь он стал сильнее, чем она, а
ведь еще несколько лет назад она могла схватить его за руки и удерживать,
как бы яростно он ни пытался высвободиться.
А потом все прекратилось. Одним прыжком Талиессин отскочил обратно к
порогу. Засмеялся сквозь зубы, наклонился - поднять нож. И выскользнул за
дверь.
Комната наполнилась слабым запахом вереска. Королева отдернула штору.
Рассветный луч скользнул в опочивальню, озарив цветущие вересковые кусты,
выросшие там, где стоял Талиессин.
- Эльсион Лакар, - сказала королева угасшим голосом. - Это
несправедливо, несправедливо...
Она сдернула с себя испорченное покрывало, забралась обратно в постель.
Слишком давно ее величеству правящей королеве не доводилось плакать. Она и
забыла, как это бывает сладко - рыдать на рассвете от обиды, уткнувшись
лицом в подушку.

* * *

Талиессин знал, что спит и видит сон, но вместе с тем он явственно
ощущал, что в своем сновидении не одинок: как будто некто пробрался в его
сон и направляет грезы по совершенно иному руслу. Это ощущение было странным
и, пожалуй, неприятным, но вместе с тем оно рождало внутреннюю щекотку,