"Донна Леон. Смерть в чужой стране" - читать интересную книгу автора

находится, и бросилась к раковине у самой дальней стены. Ее сильно
вырвало, ее рвало снова и снова, она стояла над раковиной, упираясь в нее
руками, чтобы не упасть, наклоняясь над ней и задыхаясь.
Санитар протянул ей белое хлопчатобумажное полотенце. Кивнув, она взяла
его и вытерла лицо. Со странной нежностью санитар взял ее за руку и подвел
к другой раковине, в нескольких метрах, на той же стене. Он повернул кран
с горячей водой, потом с холодной и, сунув руку под струю воды, подождал,
пока вода не стала такой, какой ему хотелось. Когда она достигла нужной
температуры, он взял полотенце у доктора Питерс и держал его, пока та
умывалась и споласкивала рот, набрав воду в пригоршню раз, потом другой.
Когда она закончила, он снова протянул ей полотенце, завернул оба крана и
вышел из помещения через дверь в другой стене.
Она сложила полотенце и повесила его на край раковины. Возвращаясь к
Брунетти, она старалась не смотреть влево, где на каталке лежало тело, уже
покрытое простыней.
Когда она направилась к комиссару, тот подошел к двери и раскрыл ее
перед молодой женщиной, они вышли из холодного морга в теплый вечерний
воздух. Пока они шли по длинной галерее, она сказала:
- Прошу прощения. Не знаю, что со мной случилось. Я, конечно, и раньше
видела вскрытия. И даже сама их производила. - Не останавливаясь, она
несколько раз покачала головой. Идя рядом с ней, он с высоты своего роста
едва различил это движение.
Только чтобы завершить формальности, он спросил:
- Это сержант Фостер?
- Да, это он, - ответила она без всяких колебаний, но он заметил, как
она старается, чтобы голос ее звучал спокойно и ровно. Даже походка у нее
стала более скованной, чем раньше, когда они только направлялись к моргу.
Они миновали кладбищенские ворота, и Брунетти повел ее туда, где
Монетти пришвартовал лодку. Монетти сидел в каюте, читал газету. Завидев
их, он сложил газету, перешел на корму и начал выбирать чал, подтягивая
катер к самому берегу, чтобы легче было зайти в него.
На этот раз она тут же спустилась в каюту. Брунетти задержался ровно на
столько, чтобы шепнуть Монетти:
- Поезжай обратно, но самым длинным путем.
Потом он спустился вниз следом за ней.
На этот раз она села ближе к носу катера и уставилась в лобовое стекло.
Солнце уже закатилось, и при скудном свете вечерней зари едва можно было
различить ломаную линию крыш на фоне темного неба. Он сел напротив нее,
отметив, как прямо и напряженно она держится.
- Нам предстоит еще много формальностей, но я думаю, что завтра мы уже
сможем выдать тело.
Она кивнула, чтобы показать, что слышит.
- Что будет делать Армия?
- Простите? - сказала она.
- Что будет делать Армия в этом случае? - повторил он.
- Мы отошлем тело домой, его родным.
- Нет, я говорю не о теле. Я говорю о расследовании.
Тут она повернулась и посмотрела ему в глаза. Ему показалось, что ее
смущение притворно.
- Я не понимаю. Какое расследование?