"Роман Леонидов. Шесть бумажных крестов " - читать интересную книгу автора

забыл вам рассказать об архитектурных особенностях особняка. Я с натяжкой
мог бы сравнить его с древнеримской виллой, но рассуждения о капителях и
колоннах недостаточно всколыхнули бы вашу фантазию. Тогда скажу проще. Это
было приземистое здание, под глянцевой, черепичной крышей, окруженное
оградой из плохо на вид отесанных камней. В этой ограде была известная доля
дешевого шика, хотя цветник, раскинувшийся в пределах каменного квадрата,
был разбит в простой и рациональной голландской манере. Но война внесла
некоторые конструктивные изменения в план особняка. Обогнув пряничный фасад,
аллея пиний неожиданно упиралась в стену, которая кирпичной скобкой
охватывала всю северную часть особняка. Кирпич был еще свежим. От него пахло
цементом. Я долгое время гадал над целью этой стены за стеной, пока не
понял, что именно за ней, в глухой части особняка, проводились все важные
эксперименты. Впрочем, сбоку в стене была массивная железная дверь с
"глазком". Стальное веко поднималось только по утрам, когда часть
сотрудников лаборатории исчезала за кирпичной стеной. Там работал Мезе.
Я долго прогуливался по аллее, кружил вокруг стены и не заметил, как
наступил вечер и в разрыве облаков закачалась сонная звезда.
Потом дверь открылась, по аллее прошли сотрудники, покорное стадо
Циклопа. Они молча кивали мне, и я бы не удивился их... блеянию.
Мезе вышел последним. Он увидел меня, и его большая, по-детски круглая
голова встревоженно завертелась:
- Ехать в город, ради антиквара Вольке?.. После такого трудного дня.
Мезе не понимал. Он упорно шел в сторону парадного подъезда и не хотел
слушать моих сбивчивых объяснений. Упрямство Мезе уже готово было одержать
верх над моим решением, то произошел неожиданный поворот. Задержавшийся в
развилке аллеи коллега Кохлер похлопал Мезе по спине:
- Сегодня ты, конечно, поправишь свои дела, Хайнцик. Будет играть Паск,
а Паску не везет. Ты можешь отыграться.
Сцилла и Харибда... Хайнц жидковато хихикнул. Прошлой ночью он проиграл
в покер гораздо больше, чем то позволяло ему трезвое воображение. Престиж
игрока мешал ему отказываться по финансовым соображениям, но и садиться за
карточный стол он не хотел. Хайнц раздумывал ровно столько мгнрвений,
сколько потребовалось Кохлеру на ритуал похлопывания. Мое предложение
посетить антиквара Вольке неожиданно перевесило. Это был отличный предлог
уклониться от очередного проигрыша.
- Прости, но у нас небольшое дело, - ответил Мезе, - Паска оставляю
тебе.
Кохлер косо посмотрел на меня и ушел.
- И это жизнь!.. - вздохнул Мезе.
Он продолжал вздыхать и жаловаться всю дорогу, пока мы добирались к
Берлину. Его раздражало все: и плохой бензин, из-за которого мотор стрелял
как мортира, и севшие аккумуляторы - "в трех шагах дерево не увидишь", и
наступившая ночь.
На западе остывал край земли. Черепичные крыши ферм кружились среди
редких деревьев. Героическое небо третьей империи натягивало парадный
вицмундир с орденами созвездий.
Когда мы остановились возле антикварной лавки герра Вольке, Мезе не
выразил особого желания заходить в магазин. Герр Вольке встретил меня с
приторной любезностью. Прежде чем я успел собраться с мыслями, он
осведомился о моем здоровье, о моем мнении относительно развития восточной