"Роман Леонидов. Шесть бумажных крестов " - читать интересную книгу автора

продумывая все возможные варианты, включая даже маловероятный отпуск, я
ненадолго забылся сном.
Гул самолетов меня не разбудил, они шли на большой высоте Бомба
взорвалась неожиданно, расколов ночь. Как говорили потом, бомба упала
случайно. Англичане бомбили шинный завод, и их попытки разуть нашу боевую
технику совершенно не принимали во внимание скромный особняк, затерявшийся
среди ферм и фруктовых деревьев.
Утром я пошел посмотреть на место взрыва. Серо-стальная пелена облаков
стлалась по небу. Под ногами крошился битый кирпич. Я остановился возле
северной стены. Солдаты стройкоманды восстанавливали ограду. Вид у солдат
был унылый. Кто-то разматывал моток побуревшей колючей проволоки. Она
дрожала на стальных крюках. Воронку спешно забрасывали землей. Влажные комья
летели вниз, погребая ночной страх, а может быть, саму истину, которой опять
оказался недостоин мир?.. Доктор ф. не любил зрелища воронок. Что они ему
напоминали? Лунные кратеры?.. Нет... нет... они ему напоминали о прошлом...
о цирке, где он когда-то потрясал воображение мещан неотразимыми прелестями
загипнотизированной фрау Тепфер.
Возможно, тогда мне пришло в голову простое решение. К чему посылать
Неринхоффу фолианты? Не проще ли затребовать у него точные данные о Росвите
и эпохе Генриха IV под каким-нибудь благовидным предлогом? Этим самым я не
нарушу обязательство сохранять свои работы в несгораемом сейфе "феникс" и
смогу миновать военную цензуру, которая не пропустит мое письмо особняка, но
не обратит внимание, если оно будет послано обычным путем из городского
почтового отделения.
Целый день я составлял письмо, стараясь придать ему как можно более
нейтральный характер. В моей трагикомедии, где до сих пор действовали лукаво
мудрствующие хронисты, монахи, толпы графоманов, физиологи и сомнамбулы, это
письмо не сыграло какой-либо роли. Оно было написано, но не отправлено.
Этому помешало событие, которое подвело итог моим бессистемным попыткам
понять конечные задачи лаборатории социальной психологии.

***

В те дни я часто кружил по лабиринту-цветнику. Странно, но именно там в
одну из бессонных ночей я нашел человека под номером 2675. В синеве неба
плыли серебристые обрывки облаков. Я кружил по аллеям и с удивлением
остановился перед высохшим фонтаном. Мне показалось, что теперь не три, а
четыре эльфа полощат мраморные щиколотки в пустой чаше. Присмотревшись, я
увидел, что на центральном островке спит человек. В отблеске прожекторов его
потрепанная пижама сливалась с изъеденными сыростью каменными изваяниями. Я
забрался в чашу фонтана и склонился над ним. Он тихо дышал, и ввалившиеся
веки глаз, казалось, сомкнул непробудный сон. Я дотронулся до его головы и
тут же инстинктивно отшатнулся - рука скользнула по безволосому темени.
Незнакомец просыпался. Веки приоткрылись. Бессмысленно мелькнул в глазах
водянистый блеск. Но сон был сильнее. Я ни минуты не сомневался, что передо
мной был один из "подопечных" доктора Ф.
"Так вот кого селекционирует Мезе? Да ведь это живой скелет", -
пронеслось у меня в голове. Я поднял человека и понес в дом. Он был легок,
точно соломенная кукла. Я никого не встретил, только в дальнем конце
коридора мелькнул белый фартук прислуги. Я уложил незнакомца на диван, запер