"Владимир Леонович. Крик лебедя " - читать интересную книгу автора

Весьма знаменательное церковное гонение на апокрифическое творчество -
книги "ложные" и "отреченные", вероисповедание индивидуальное и т. п. А то,
что ереси часто идут впрок канону, гонителям невдомек. С величием души здесь
туго. Старик Пилат у Анатоля Франса не помнит, как распинали самозванца-царя
иудейского и двух разбойников. Одного изо всех сил толпа могла спасти -
спасла разбойника. Есть ли апокриф, отменяющий единодушие толпы чьим-то
одиноким великодушием, я не знаю, и рассказ Ана-толя Франса предельно
печален: событие Голгофы - событие, ничем не примечательное, не оставившее
следа в памяти прокуратора Иудеи!
Мне кажется, всем мы, господа и граждане, проспали один эпизод Голгофы
1958-59. А лучше сказать - заспали. С ударением на первом слоге. Так во сне
давит свинья своего поросенка.

Так лучшим подвигам людское развращенье
Придумать силится дурное побужденье,
Так исключительно посредственность любя,
Спешит высокое принизить до себя.

У Боратынского и Пушкина с величием души нет проблем. Все проблемы - у
читателя.

Да будет проклят правды свет,
Когда посредственности хладной,
Завистливой, к соблазну жадной,
Он угождает праздно. Нет!

Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман.
Оставь герою сердце - что же
Он будет без него? Тиран?

Трудность читательская в том, что жизнь иногда совершенно
переворачивает страстную пушкинскую мысль, и все читается наоборот:
благословен свет правды, он не угождает черни, истина, а не обман возвышает
нас.
Ровно 50 лет назад покончил с собой, как утверждают словари, грузинский
поэт Галактион Васильевич Табидзе. 17 марта 1959 года в ответ на
предложенье - читай: на предписанье власти - заклеймить позором уже
исключенного из Союза писателей Бориса Пастернака - Галактион выбросился с
балкона четвертого этажа тбилисской больницы. Это был бурный день гижи
марти - сумасшедшего марта, когда спутаны все времена года, и в течение дня
снегопад сменяется дождем, вьюга - солнечным затишьем, затишье - грозой с
ливнем. Притом зацветает миндаль уже как результат, как исход этого хаоса.
Такой день Галактионом описан, и не один. И, кажется, в самой поэтике
остались его невероятные приметы во всей их яркости. В тот день явились к
одру Галактиона уже знакомые ему двое мальчиков - посланцы двух ведомств -
гэбэшного и писательского. Склонный к розыгрышу поэт расхваливал стиль
документа, обоюдоведомственный, так сказать, но отправлял мальчиков назад с
какими-то мелочными придирками. Так было дважды. Свою подпись Галактион мог
оставить только под шедевром - кратким, сильным, исполненным патриотического