"К.Н.Леонтьев. О всемирной любви (Речь Ф.М.Достоевского на пушкинском празднике)" - читать интересную книгу автора

земном шаре, ибо {близость конца} должна совпасть с последними попытками
сделать всех хорошими христианами...
"Ибо, когда будут говорить: "мир и безопасность", тогда внезапно
постигнет их пагуба... и не избегнут" (1-е поел. к Фессал. гл. 5, 3).
И еще: "Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил
вас.
Ибо многие придут {под именем Моим} и будут говорить: "я Христос", и
многих прельстят.
Также услышите о {войнах и о военных слухах}. Смотрите, не ужасайтесь:
{ибо надлежит всему тому быть;} но это еще не конец.
{Ибо восстанет народ на народ и царство на царство. и будут глады,
моры и землетрясения по местам}.
{Все же это начало болезней"} (Еванг. от Матф. гл. XXIV, 4, 5, 6, 7,

8).

{"И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь}.
Претерпевший же до конца спасется. {И проповедано будет сие Евангелие
Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет
конец}.
{Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную чрез пророка
Даниила, стоящую на святом месте,-} читающий да разумеет..." (Еванг. от
Матф. гл. XXIV, 12, 13, 14, 15).
[75]
И так далее.
Даже г. Градовский догадался упомянуть в своем слабом возражении г.
Достоевскому о пришествии антихриста и о том, что Христос пророчествовал
не {гармонию} всеобщую (мир всеобщий), а всеобщее разрушение (13). Я очень
обрадовался этому замечанию нашего ученого либерала.
Хотя, видимо, г. Градовский писал это с улыбкой и хотел напоминанием о
"светопреставлении" уязвить христианство; но это, как ему угодно, указание
на эту {существенную сторону христианского учения здесь очень кстати}.
Итак, пророчество всеобщего примирения {людей о Христе} не есть
православное пророчество, а какое-то {общегуманитарное}. Церковь {этого
мира} не обещает, а кто "преслушает. Церковь, тебе, тот пусть будет как
язычник и мытарь" (14) (то есть чужд тебе как вредный своим примером
человек; конечно, до тех пор, пока он не исправится и не обратится).
Возвратимся к европейцам... Прежде, например, чем полюбить кого-либо
из европейских либералов и радикалов, надо {бояться} Церкви.
Начало премудрости (то есть настоящей веры) есть {страх}, а любовь -
только {плод}. Нельзя считать плод корнем, а корень плодом. Тут даже
кстати можно продолжить с успехом именно это уподобление. Правда, плод или
часть плода (семя) зарывается в землю так, что оно становится невидимым и
{перерождается} в корень и другие части растения. В таком смысле я могу,
например, полюбить даже и самого Гамбетту!.. (15) Каким образом? Очень
простым. Говорят, что один из самых пылких и, конечно, не робких
жирондистов (кажется, Isnard (16)), спасаясь от гильотины, пробыл
несколько дней в каменоломнях и от мучений {страха} стал христианином. Вот
если бы Гамбетта, вследствие какого-нибудь подобного потрясения, захотел
"облечься во Христа", пошел бы к священнику и сказал: "Отец мой, я понял,