"К.Н.Леонтьев. Хамид и Маноли" - читать интересную книгу автора

монастыри возил веселиться, и на богомолье вместе ездили; дворик у нас стал
чистый, и я на нем цветы развела.
Собачка у нас была, и та утешала: умная и бесхвостая родилась; мы ее
аркудица звали; это значит медвежоночек!
Матушка радовалась на нас и перешла к нам жить; а как я стала
беременной - еще больше меня Янаки по-
любил. И все люди про нас говорили: "Хорошо они, бедные, живут, хорошая
семья". Один только брат Ма-ноли и тревожил нас. Такой был беспутный
мальчик: не злой, а глупый и беспутный; через глупость свою погиб! Пусть
Господь Бог простит его душу!

III

Сначала мать отдала брата Маноли к одному красильщику. Ходили они
вместе по домам и красили двери и потолки. Маноли, бедный, тогда еще любил
семью, и где дадут ему бахчиш,[3] не прогуляет все, а что-нибудь и матери
принесет.
Собой он вышел такой красивый, что все оборачивались, глядели на него,
когда он шел по дороге. Я что такое! Я перед ним цыганка всегда была. И муж
мой шутил всегда матери:
- Если бы я не знал тебя, матушка, за честную жену моему свекору
покойному, я бы на всех старых цыган и арабов смотрел бы... который из них
любил тебя? такую ты мне жену чорную родила!
"Грех! - бывало скажет бедная мать. - Стыдно такие слова говорить!" А
сама ничуть не сердится.
Мы все трое мирно жили вместе. А Маноли наш был такой белый, как
английские барышни бывают. Кудри чорные, походка, рост, руки - все как на
картине. А глаза были у него синие, как море в жаркий день, и сладкие, тихие
такие, когда он задумается. Только, я говорю, ни ума, ни хитрости у него не
было. Всякому верит: пожал ему руку кто на базаре, из богатых, бежит домой.
- Хороший, - говорит - человек! Руку мне жмет. Как поживаешь, Маноли!
Оттого хороший, что ему, мальчику, руку пожал! А спросишь, и узнаешь,
что этому человеку нужно что-нибудь было, послать ли его куда или еще
что-нибудь.
Бывало начнет хвалиться:
- Меня, - говорит, - никто обмануть не может. У меня страх какие
открытые глаза! У других открытые глаза бывают, а у меня еще открытее!
И откроет глаза в самом деле, так и смотрит на нас долго.
- Не пугай нас, закрой скорей! - скажет бывало муж.
А он сердится.
И вспыльчивый был и пугливый. Немного что случится: "а? а? где? где?
что? что?"Туда-сюда бросается, а сделать ничего не сделает. Жалели мы его
часто и бранили. За это он и мужа моего разлюбил.
Пока еще он жил у красильщика, было лучше. Красильщик был старик
строгий; сам много работал и его держал сурово. Его Маноли боялся.
Дела худые начались, как он познакомился с молодым турком Хамидом,
который в Ханье табачную лавку держал.
Хамида этого и турки звали Дели-Хамид, это значит на настоящем турецком
языке - безумный Хамид, либо Хамид-сорви-голова. Торговал Хамид хорошо и
честно. На фальшу в торговле его табаком никто не жаловался. Турок он был