"К.Н.Леонтьев. Исповедь мужа (Ай-Бурун)" - читать интересную книгу автора

КОНСТАНТИН ЛЕОНТЬЕВ

Исповедь мужа (Ай-Бурун)*

(Посвящается немногим)

1850, май. Ай-Бурун, на южном берегу Крыма.

Слава Богу, я не беден! Морской ветерок веет в моем саду; кипарисы мои
печальны и безжизненны вблизи, но прекрасны между другой зеленью. По морю
тихо идут корабли к пустынным берегам Азовского моря... Паруса белеют вдали.
Я с утра слежу за ними. Они выходят из-за последних скал громады, которая
отделила нас от Балаклавы; а к обеду они уже скрылись за мысок, где растет
столько мелкого дуба и где я один гуляю по вечерам. Чего я хочу? я покоен.
Никто не возьмет моих кипарисов, моего дома, обвитого виноградом; никто не
мешает мне прививать новые прививы и ездить верхом до самого Аю-Дага и
дальше... Да! я покоен. Здесь хорошо; зимы нет, рабства нашего нет. Татары
веселы, не бедны, живописны и независимы. Общества здесь нет - и слава Богу!
Я не люблю общества, на что оно мне? Успехи? они у меня были; но жизнь так
создана, что в ту минуту, когда жаждешь успеха, он не приходит, а пришел, -
его почти не чувствуешь.
Когда я один, я могу думать о себе и быть довольным; при других, как бы
хорошо со мной ни обращались, мне все недостаточно. Разве бы триумфальное
вступление в город при криках народа, в прекрасную погоду, на лошади,
которая играла бы подо мной, и не в нынешнем мундире, а в одежде, которую я
сам бы создал и за которую женщины боготворили бы меня столько же, сколько и
за подвиги мои; боготворили бы и шептали: "зачем мы его не знали прежде,
когда он был молод!" Это я понимаю. Иначе о чем заботиться? Не лучше ли
следить за медленным бегом кораблей отсюда и думать: "Везде люди! везде они
борются и спешат. А я не борюсь и не спешу! Вам на палубе жарко, а в каюте
душно, а мне прохладно и под этой смоковницей, которая растет так пышно, и в
кабинете моем с разноцветными окнами!" Гораздо лучше.
Да, кстати о стеклах. Я люблю иногда по очереди глядеть то в жолтое, то
в синее, то в красное стекло, то в обыкновенное белое, из моих окон в сад. И
вот что мне приходит в голову: отчего же именно белое представляет все в
настоящем виде? В жолтом стекле все веселее, как небывалым солнцем облита и
озолочена зелень сада; веселье доходит до боли, до крика! В красное - все
зловеще и блистательно, как зарево большого пожара, как первое действие
всемiрного конца. Не знаю, в которое из двух, в синее или в лиловое, - все
ужаснее и мертвее: сад, море и скалы; все угасло и оцепенело... Так ли мы
видим все? И почему мы думаем, что мы именно правы? что деревья зелены, заря
красна, скала черна? Никем невиданный эфир волнуется в беспредельности; его
размеренные волны ударяют в нерв глаза... Но что такое нерв? Проводник
электричества до ячейки? Но что такое электричество? Но что такое ячейка? И
кто поклянется, что стенки ее, не шутя, уже без ткани и что в недрах ее не
кипит бездонная пропасть жизни? И тем более, почему мы думаем о нравственных
предметах с такой самоуверенностью? Почему человек должен жить в обществе?
Почему здравый смысл в этом деле здрав а не повальная ошибка? Ведь мы
смотрим на средние века как на безумие веры, а XXI век не взглянет ли на наш
как на безумие положительности, здравого смысла и пользолюбия? Был же один