"К.Н.Леонтьев. Сфакиот " - читать интересную книгу автора

И турки тоже не верят христианам, даже и тогда, когда христиане
поклоняются и служат им. Армян и жидов они больше любят.[13] Жил в старину,
например, один паша, и пришли к нему один раз вместе жид, армянин и грек.
Паша принял армянина и жида благородно и посадил их на диване, а грека не
посадил. Был при этом один друг паши; когда они все ушли, этот друг спросил
его: "Отчего ты, паша, армянина и жида посадил, а грека принял так холодно?"
Паша говорит ему: "Армянину нужны только деньги мои, и мне вреда нет от
этого, а греку денег моих мало, ему нужно место мое на диване, и он от этого
ненавистен мне! Он так ненавистен мне, что я иногда желал бы руку себе до
плеча отрубить за то, что она на нашем языке называется - Эль и как скажу я:
"Эль", так вспоминаю это имя эллин, которым греки любят себя называть. А
жид? Жид - это веселость и великое утешение человеку (это все паша другу
своему объясняет)... Однажды один падишах сказал: "Отчего у меня нет
жидовского войска? Я читаю в древних книгах, что жиды были великие и
страшные воины. Пусть жиды богатые в Эдирне[14] полк соберут". Жиды в Эдирне
с радостью ополчились, оделись хорошо, собрали тысячу человек с оружием и
подъехали к конаку паши. Паша приказывает им ехать в Стамбул. А жиды: "Мы не
можем". "Как? отчего?" "Разбойники, может быть, есть на дороге; нам нужно
пять-шесть провожатых турок! " Вот что такое жид. Отчего же мне не посадить
его?" Видишь, Аргиро моя, так думают турки. Муж твой, не беспокойся, бедная,
тоже не глупый и в политике кой-что понимает, хотя и молод еще!
Вот и Халиль-паша лет шесть или больше у нас правил, а теперь[15]
слышно, люди у нас опять стали требовать прежних прав, тех же самых, за
которые напрасно при Вели-паше и при Маврогенни поднимали оружие в 58 году.
Это верно. А мы с братом Христо возвратились в Сфакию со славой. Тогда и у
нас в горах, когда узнали о нашем деле с мсьё Аламбером, то точно так же,
как и горожане канейские, всячески нас чествовали и очень превозносили...
Дорогой, когда мы ехали вместе в Сфакию, брат ничего не говорил мне об
Афродите и там долго не говорил ничего. Только раз сестра наша, вдова
Смарагдйца, которая с нами жила, говорит брату Христо:
- Христо, я так думаю, что тебе время жениться... Он отвечает и
смеется: "Скоро женюсь. Только не на
здешней. Мне Афродита, Никифорова дочь, понравилась. Я поеду вниз и
буду ее просить".
А сестра, бедная, ужаснулась: "Что это ты мне говоришь, Христо мой...
Это ты такую богатую за себя возьмешь!.. Она эмпора[16] хочет, человека
политического. Она ученая и богатая; она за архонтского великого сына
пойдет". А Христо все смеется: "За меня она пойдет! За меня. Я кой-что понял
тогда и имею в уме моем нечто..."
Смарагдйца ко мне обращается:
- Что ты, Янаки мой, мне скажешь? Этот человек смеется или с ума сошел.
А я говорю: "Я почему это знаю?"
И внимания большого не дал всему этому делу; однако брат Христо не
смеялся напрасно так.
Вечером он мне говорит: "Яни, что я тебе скажу". - "Говори!" - "Любишь
меня?" - "Конечно, люблю, разве я не брат твой?" - "Хорошо! - говорит, -
украдем Афродиту силой. А кто из нас ей понравится, пусть за того замуж и
пойдет. И когда помиримся с отцом ее, и если она за меня пойдет, то ты тогда
проси у меня денег, сколько ты хочешь. А я дам тебе сколько могу. А если она
за тебя пойдет, то ты тогда мне будешь деньгами помогать. Теперь же пока