"К.Н.Леонтьев. Сфакиот " - читать интересную книгу автора

молчи!" Я согласился, так как думал, что я ей больше брата нравлюсь и все
оттого, что она меня рука за руку взяла.
Мы все приготовили; молодцов других подговорили, собрали; сели на мулов
своих и дня через два вниз поехали.
Приехать надо было поздно, когда городские ворота турки уже запрут. Мы
так и сделали.
Всех нас было четверо. Трое должны были после войти в дом Никифора, а
один прежде. Первый постучался сам брат. На счастие наше никого лишнего в
доме не было в этот вечер. Отворил работник; брат ему руку на рот; а мы его
связали и положили к сторонке.
Мы трое остались пока в саду, а брат идет прямо в дом. В одном окошке
внизу свет.
Никифор ужинать сел; служанка ему служила; а дочь в этот вечер кушать
не хотела, легла на диван и говорит отцу:
- Нет мне, отец, охоты ужинать сегодня; я нездорова и полежу, посмотрю,
как ты кушать будешь.
Старуха же, мать Акостандудаки, была наверху и спала уже. Она ничего не
слыхала.
Брат вошел сперва один и поклонился. Акостандудаки был сначала удивлен,
не встает и брата садиться не просит и говорит с досадой: "Что так поздно,
хороший мой, вы являетесь?" Брат с почтением, извиняясь говорит ему:
"Поздний час! Что делать! Посланы мы от капитана Ам-пеласа в город по делу;
но один из товарищей ушибся, и вот мы запоздали. Простите, что я к вам
зашел".
- Садись, - говорит Никифор, - что делать! Покушай. А где же твои
товарищи? Позови и других сюда; что же им ночью на воздухе сидеть...
Пока брат Христо с ним совещается и кушает, мы сидим и все смотрим то
на дверь темную, то на окно светлое, знака какого-нибудь ждем.
Работник лежит около нас на траве, не шевелится. Я говорю: "Не
задохнулся ли?" Нагнулись к нему и говорим: "Василий, брат! Мы зла никакого
не сделаем ни тебе, ни господину; мы не грабить пришли; мы только Афродиту
увезем. Распустим мы тебе повязку на рту, только ты не кричи". И приставили
ему к лицу пистолет, чтобы не кричал, а повязку поослабили. Он человек был
хороший, мы его знали и пожалели.
Вышла служанка из дверей, наконец, и кричит:
- Василий, Василий! Поди позови других сфакиотских ребят в дом; пусть
поужинают. Василий, где ты? Василий...
Я толкнул локтем товарища Маноли и думаю: "Бросимся на нее. Как
закричит она, все дело испортит!", и говорю тихонько: "Маноли, я пойду один
в дом, брату помогу, а ты ей тут два-три комплимента сделай!" Он говорит: "а
Василий?"
И это правда. Пошел я к ней один навстречу, поздоровался и говорю:
"Василий за воротами с другим нашим товарищем около мулов". А она говорит:
"Господин приказал всех звать", и прямо с этим словом бежит на то место, где
Маноли сидит в тени с Василием связанным. Тогда что делать! Я как схвачу ее
прямо за рот сзади рукой и говорю: "убью на месте! молчи!" Она в обморок
почти от страха упала; на руки мне опустилась, и тогда мы с Маноли ее очень
легко связали и рот затянули ей платком не очень крепко; рядом с Василием в
тени положили, и Маноли при них обоих с оружием остался. А я скорей, скорей
бегу за ворота и зову того Антонаки, который при мулах остался. Говорю ему: