"Анатолий Лернер. Три дня в Иерусалиме" - читать интересную книгу автора

почему-то она веселила его.
"И вовсе не трепетали ветви деревьев от Его появления, а это был всего
лишь выдох.
Выдох любви.
Выдох Всего, выходящего из медитации.
Это был выдох любви, выходящего из медитации Бога. И был он направлен в
твою сторону.
Это силы любви облегченно вздохнувшего города, воздающего хвалу Ему на
всех языках.
И этот город - любил меня.
Прожектор Луны осветил меня в предрассветных сумерках и я вспомнил
Пастернаковского Гамлета:
Гул затих. Я вышел на подмостки..."


2.


Хамса

Над Вечным Городом занимался рассвет. И Той, стремительно перемещаясь в
отведенном ему пространстве, вдруг осознал, что давно уже о чем-то
говорит. Той прислушался к своим чувствам, они не обнаруживали ничего
такого, что могло бы их потревожить.
- Стало быть, все идет нормально. - Произнес Я. - Полет продолжается, и
я набираю высоту.
Посмотрев вниз, Я увидел, как внезапно, неподконтрольно, в нем
проснулся писатель и журналист - и вот он, его репортаж! Его свидетельство
о себе самом.
- Интересно, - подумал Я, - теперь слова Тоя мне становятся более
понятны.
- И я понял, всю торжественность этой минуты, - говорил Той. - И едва я
это осознал, я уже не был им. - Той показывал пальцем куда-то в небо, где
теперь находился Я. - Он стал мною. Это был Он. И не важно как я его
назову, и не важно как его назовете вы. Это был - Он.
- Свидетельство пиджака о хозяине, - улыбнулся Я, набирая высоту и
продолжая пребывать в сознании Тоя.
- И я решил отдаться этому Городу, - говорил Той. - Отдаться той силе
любви, которую Город направил мне навстречу.
- Это правда, - засвидельствовал Я, и направил всю свою любовь
навстречу Городу. И едва ли Той заметил, как в его дыхании произошел тот
самый поворот от вдоха к выдоху, который и заключал в себе всг знание обо
всем, как Я тут же почувствовал невероятный прилив энергии.
- Это Город салютует мне. Он узнал меня.
И он признал меня. Он признал во мне равного. Будучи сам любовью, он
признал мою любовь...
Вдруг Я насторожился.
- Город не признал во мне ни Иисуса, ни Будду, ни нового Мессию. -
Говорил Той. - Он просто признал меня.
- Скромнее надо быть, - послал Тою привет Я.