"Николай Семенович Лесков. Театральная хроника. Русский драматический театр" - читать интересную книгу автора

части.
Из новых пьес, ожидавшихся к нынешнему сезону, до сих пор (то есть до
дня, в который пишутся эти строки) шли всего две: "Ледяной дом",
переделанный из романа г. Лажечникова, и "Опричник", пьеса, написанная самим
Лажечниковым.
Роман Лажечникова, как давно замечали очень многие, и в том числе
покойный Белинский, есть вещь, необыкновенно удобная для переделки ее для
сцены. В нем много живости, картинности, политических эффектов и целый выбор
глубоких, сильных характеров; но переделка, в которой этот роман явился на
сцене, очень неудовлетворительна. На сцене вовсе нет той драмы страстей,
которую вы чувствуете, читая роман, а есть только моменты действий, и потому
впечатление, производимое драмою, сухо и бледно. Кроме того, автор сценария,
по всеобщему мнению, сделал большую ошибку, представляя публике
кабинет-министра горячим и честнейшим патриотом, тогда как после издания
лажечниковского романа личность Волынского получила новое историческое
освещение, и представлять нынче кабинет-министра мучеником за Россию
совершенно неудобно, ибо всем читающим людям нашего времени известно, что
кабинет-министр Императрицы Анны пал жертвою интриги, эксплуатировавшей его
безрассудства и его дурной нрав. С теми же, которые ходят в театр, но ничего
не читают, еще непростительнее было поступать таким образом, знакомя их с
историческим лицом, в обозначении этого лица ложными чертами. Мы решительно
не понимаем, зачем это сделано автором сценария, и думаем, что им просто
руководило убеждение, что переделка из романа должна рабски подражать
роману!
Исполнение "Ледяного дома" было наипечальнейшее. Лучше других исполнили
свои роли гг. Зубров, Леонидов и г-жа Струйская. Г. Зубров - этот образец
честности в изучении и созидании своих ролей - в крошечной роли Остермана
передавал верное понятие об Остермане. Восклицания: "Нога моя! нога моя!",
когда нужно дать неуклончивый ответ, были сделаны мастером, какого все
привыкли видеть, к сожалению, в весьма мало замечаемом актере Зуброве. Г.
Леонидов давал местами ясное понятие о Бироне, и именно в тех местах, когда
герцог себя выдерживает и хитрит. В других же местах был не в меру холоден.
Г-жа Струйская, которую мы не видали с конца прошлого сезона, все та же. Она
явилась в "Ледяном доме" в роли княжны Мариорицы такою же грациозненькою,
укромненькою и мякенькою, как и в роли Любы Стахеевой в "Гражданском
браке" - в роли, с которой о г-же Струйской пошел говор и началась ее
известность. Некоторые газеты, успевшие, разумеется, гораздо раньше сделать
свои отзывы об исполнении "Ледяного дома", нашли сцену любовного объяснения
Мариорицы с Волынским исполненною очень неудовлетворительно. Мы нимало не
противоречим тому, что г. Самойлов (Волынский) сыграл это место
действительно смешно и жалко, но у Струйской здесь во время всей реплики с
Волынским звучала очень верная нота страсти, восходящей до своего апофеоза,
и мы думаем, что именно это место да сцена с Бироном в дворцовых
аппартаментах Мариорицы были лучшими местами во всей роли.
Г-жу Струйскую и ныне встречают и провожают так же, как встречали и
провожали в прошедшем году, и она, очевидно, становится модною любимицею
публики и, верно, будет героинею сезона; но действительно ли она в самом
деле такая талантливая актриса, на которой можно строить большие надежды для
сцены, этого все-таки еще до сих пор не видно. Г-жа Струйская - не
бездарность, ввергающая зрителя и критика в бездну отчаяния; но что из нее