"Николай Семенович Лесков. Театральная хроника. Русский драматический театр" - читать интересную книгу автораподводит его к усевшейся компании.)
Боровцов. - Вот и жених. Где это ты запропал? Посмотри, невеста-то уж плачет, что давно не видались. Глафира. - Ах, что вы, тятенька? Даже совсем напротив. Боровцов. - А ты, дура, нарочно заплачь, чтоб ему было чувствительнее. Кисельников. - Вот позвольте вас познакомить с моим товарищем. Боровцов. - Оно, конечно, без товарищев нельзя; только уж женатому-то надо будет от них отставать; потому от них добра мало. А как ваше имя и отчество? Погуляев. - Антон Антоныч Погуляев. Боровцов. - Так-с. Состояние имеете? Погуляев. - Нет. Боровцов. - Плохо. Значит, вы моему зятю не компания. Кисельников и в этом все видит "патриархальность", с которою хоть прямо "под кущи". Переярков и Турунтаев вмешиваются в разговор с Погуляевым и советуют ему то в военную службу, то в штатскую, но он отвечает, что намерен идти в учителя. - "Ребятишек сечь? - говорит Переярков. - Дело. Та же служба. Только как вы характером? Строгость имеете ли?" Турунтаев. - Пороть их, канальев! Вы как будете: по субботам или как вздумается, дня положенного не будет? Ведь методы воспитания разные. Нас, бывало, все по субботам. Боровцов, Переярков и Турунтаев уходят, чтобы где-то отдохнуть, и начинается сцена между женихом, его другом, матерью и дочерью. Погуляев спрашивает Глафиру, очень ли она любит своего жениха. Глафира. - Как же я могу про свои чувства говорить посторонним! Я могу Кисельников. - Какова скромность! Боровцова. - Вы про любовь-то напрасно. Она этого ничего понимать не может, потому что было мое такое воспитание. Погуляев. - А как же замуж выходить без любви? Разве можно? Боровцова. - Так как было согласие мое и родителя ее, вот и выходит. Наконец начинает себя репрезентовать Глаша. Погуляев ее спрашивает: вы чем изволите заниматься? Глафира. - Вы, может быть, это в насмешку спрашиваете? Погуляев. - Как же я смею в насмешку? Боровцова. - Нынче все больше стараются как на смех поднять. Хоть не говори ни с кем. Глафира. - Обнаковенно чем барышни занимаются. Я вышиваю. Поговорив в этом роде с Погуляевым, Глафира Пудовна объявляет ему, что она его теперь не боится, приглашает его к себе играть в фанты; "в фантах, говорит, можно с девушками целоваться", жалуется на гордость какого-то студента соседа, который с портнихами знаком, а о "хороших барышнях" говорит, что "они очень глупы". Глафира кончает тем, что, уходя с матерью, говорит Погуляеву тихо: у меня есть подруга, очень хороша собой, у ней теперь никого нет в предмете, я вас завтра познакомлю, только чтоб секрет. Вы смелей; не конфузьтесь. Кисельников и тут восклицает: "Какая простота! Какая невинность!", за что Погуляев и разражается громким хохотом и говорит, что "это безобразие в высшей степени". "Если уже тебе пришла охота жениться, так ты женись на девушке бедной, да только из образованного семейства. Невежество - ведь это |
|
|