"Николай Семенович Лесков. Театральная хроника. Русский драматический театр" - читать интересную книгу автораболото, которое засосет тебя. Ты же человек нетвердый, хоть на карачках
ползи, хоть царапайся, да только старайся попасть наверх, а то свалишься в пучину, и она тебя проглотит". Кисельников остается при своем решении, то есть женится, и тем первая картина кончается. Исполнение всей этой картины у Вороновой, Александровой 1-й, Зуброва и Васильева вышло очень удачно; Бурдин по обыкновению кривлялся, Нильский не умел ничего сделать из своей странной, по правде сказать, роли молодого резонера Погуляева. Всех хуже был Малышев, которому судьбою за какой-то первородный грех дарована вечная стереотипная улыбка и неуменье говорить естественных образом. Он все время суетился, лепетал скороговоркой, улыбался и сыграл из Кисельникова чуть не Филатушку-дурачка. Вторая картина открывается сценою из разряда тех, в которых г. Островский неподражаем. Глафира и Кисельников уже семь лет женаты, и у них шестилетняя дочь. Кисельников сидит в небогатой комнате за бумагами, Глафира у другого стола, девочка бегает с шнурком по комнате. Кисельников. - Убери дочь-то! Что она здесь толчется? Нет у них детской, что ли? Глафира. - Твои ведь дети-то. Кисельников. - Так что же что мои? Глафира. - Ну, так и нянчься с ними. Кисельников. - А ты-то на что? У меня есть дело поважнее. Глафира. - Я твоих важных дел и знать не хочу, а ты не смей обижать детей, вот что! Кисельников. - Кто их обижает? Глафира. - Лизанька, плюнь на отца. (Лизанька плюет.) Скажи: папка Лизанька. - Папка дурак. Кисельников. - Что ты это? Чему ты ее учишь? Глафира. - Да дурак и есть. Ты как об детях-то понимаешь? Ангельские это душки или нет? Кисельников. - Ну, так что же? Глафира. - Ну, и значит, что ты дурак. Заплачь, Лизанька, заплачь. (Лизанька плачет.) Громче заплачь, душенька. Пусть все услышат, как отец над вами тиранствует. Кисельников (зажимая уши). - Вы мои тираны, вы. Глафира. - Кричи еще шибче, чтоб соседи услыхали, коли стыда в тебе нет. Пойдем, Лизанька. (Мужу) Ты погоди, я тебе это припомню. (Дочери) Да что ж ты нейдешь, мерзкая девчонка! Как примусь тебя колотить. Кисельников. - Это ангельскую-то душку? Глафира огрызается, говорит, что это ее дочь, что она ее выходила. "Вот назло же тебе прибью в детской", - добавляет она, уводя ребенка. Кисельников остается и рассуждает, что жену его следовало бы ругать, но что нельзя ее ругать сегодня, потому что она именинница. "Сегодня можно стерпеть... Не велик барин-то, чтоб не стерпеть!" Он стоит задумавшись и потом потихоньку запевает: Во саду ли, в огороде Девушка гуляла. (Глафира входит.) Глафира. - Обидел жену, а сам песни поет: хорош муж! Кисельников (громче). - Она ростом невеличка. |
|
|