"Николай Семенович Лесков. Модный враг церкви" - читать интересную книгу автора

разумеет журнал Киевской духовной академии. Но есть совсем иной спиритизм,
гораздо ближе замеченный другою академиею, спиритизм, составляющий как бы
высшую спиритскую школу, на которую у Диксона есть только мимолетные намеки
и к которой автор статьи, напечатанной в "Трудах Киевской духовной
академии", подходит лишь на самые краткие мгновения и сейчас же отходит с
словами, что это новое мышление. Этот спиритизм, по всеобщему мнению
основательных и образованных людей, вовсе не то, что les tables
tournantes, - он "представляет немалую опасность особенно для женщин, а
также для многих образованных и сериозных людей нашего времени" ("Труды
Киевской духовной академии", апрель 1869 г., стр. 186).
Нашею задачею будет слегка познакомить своих читателей с этим
спиритизмом, начинающим играть довольно видную роль в петербургском
обществе.
-
Обратим теперь хотя самый поверхностный взгляд на другой спиритизм, по
безошибочному указанию киевского академического журнала, небессильный
увлекать на опасный путь женщин и образованных и сериозных людей нашего
времени.
Этот спиритизм, в отличие его от спиритизма опытного, близкого, как мы
сказали, к нелепому стологаданию, современные спириты называют спиритизмом
философским.


* * *

Чтобы удобнее продолжать нашу беседу о спиритизме и спиритах, мы должны
принять их же спиритское деление спиритизма на опытный и философский.
Что такое опытный спиритизм, мы уже отчасти показали и, не имея ни
времени, ни места останавливаться на нем, не будем более возвращаться к его
изъяснению. Скажем одно лишь, что это мания странная и жалкая, но едва ли
даже хоть сколько-нибудь опасная для Христовой церкви. Спиритские кружки
этого сорта своею неразборчивостию в прозелитах, нетребовательностию и
снисхождением ко всем слабостям человеческим, лишь бы только этот человек
называл себя спиритом и говорил, что он верит по-спиритски, напоминают, как
нельзя более, недавние еще нигилистические кружки, где от прозелитов тоже не
добивались ни искренности убеждений, ни доказательств силы, чтобы следовать
этим убеждениям. Как там просто довольствовались тем, что человек, надев на
себя соответственную моде святошную харю, начинал откликаться на известную
кличку и уверял кстати и некстати, что он не верит в Бога, отвергает брак и
не почитает родителей, так и здесь пришел человек, взял карандаш и сказал:
"У меня пишет, и я теперь верю, что пишет", и дело кончено. В лицедее этом
признается высшая интенсивность, и он объявляется "склоняющимся к началам
спиритизма". Клерком новый приемыш остается не долго, и скоро сам начинает
адвокатствовать за спиритизм; - с этих пор он уже матерый спирит. Таких
спиритов бездна везде, и особенно в Москве, Петербурге, Таганроге, Керчи,
Воронеже и Одессе [В Воронеже рассказывали о каком-то замечательном
медиуме, - жене священника, которая, вовсе не зная немецкого языка, писала
будто бы какому-то немцу ответы по-немецки. Сказание это у петербургских
спиритов считается достоверным. На юге же где-то, кажется, пребывает нынче и
известный спирит Болтин, который отстаивал спиритизм в русской печати и о