"Виктор Левашов. Сочинить детективчик" - читать интересную книгу автора

на месте старого сарая и бани. Так и получилось, что все три семьи не
соприкасались, никаких конфликтов не возникало. Сыновья женились,
разводились, снова женились. Леонтьев не вмешивался -- их дела. Работал он
по ночам, и, случалось, не видел сыновей неделями, а при нужде общался с
ними по мобильному телефону.

Половина четвертого. И не звонит. Ну не засранец?

С Пашей Акимовым Леонтьев познакомился в Пицунде, на всесоюзном
семинаре молодых очеркистов, который проводил Союз писателей СССР совместно
с ЦК комсомола. Называлось: работа с творческой молодежью. Леонтьев был
одним из руководителей семинара. По своему калибру до руководителя он не
дотягивал, но именитый очеркист в последний момент заболел, нужно было
срочно заткнуть дырку. Заткнули Леонтьевым. Он охотно согласился. Две недели
на море на халяву, кисло ли?
Семинар оказался интересным. Народ был со всего Союза, молодой,
азартный. Пили, конечно, но больше спорили, по делу и не по делу,
намолчались в своей глуши. Акимов был из Магадана, работал там на радио.
Лысоватый напористый живчик, со щегольской профессорской бородкой, с
привычкой мгновенно заводиться и орать. Даже сам одергивал себя: "Чего это я
ору?". На обсуждение представил очерк "Общага". Хороший очерк, честный. И
хорошо, со страстью, написанный. Но совершенно непроходимый по тем временам.
Леонтьев настоял, чтобы в отчете о семинаре журналист из Магадана был
отмечен как один из самых перспективных молодых авторов, а его очерк
рекомендован к печати. "Общагу" напечатали. Правда, не сразу, а года через
три, когда повеяло перестройкой.
После семинара Леонтьев надолго потерял Акимова из виду. Он обнаружился
четыре года назад. Развелся с женой, сошелся с библиотекаршей намного моложе
себя, вместе с ней перебрался из Магадана в Москву, занимался страховым
бизнесом от австрийской компании "Сейф-инвест". Снимал двухкомнатную
квартиру в Кузьминках, дела шли хорошо. Со времен Пицунды заматерел,
облысел, профессорская бородка поседела, но остался таким же напористым и
громкоголосым.
Он и Леонтьева пытался втянуть в страховой бизнес. Горячо убеждал: "У
вас пол-Москвы знакомых. Это же богатство, грех его не использовать. Вам
нужно только свести меня с этими людьми. И все, дальше мои заботы". И почти
уболтал. Остановило одно: не было у Леонтьева двух тысяч долларов, которые
нужны, чтобы самому застраховаться в "Сейф-инвесте" и получить так
называемую папку, дающую право работать на компанию. А брать в долг не
хотел, хотя Паша настойчиво предлагал.
При всем материальном благополучии у Акимова все же чувствовалась
неутраченная тяга к писательству. Леонтьев однажды сказал:
-- Ты хорошо знаешь все эти страховые дела. Криминала в них хоть
отбавляй. Взял бы и написал детектив. Тема свежая, не заезженная.
Предложение озадачило Акимова:
-- А у меня получится?
-- Не знаю. И ты не знаешь. И не узнаешь, пока не попробуешь.
Месяца через три он принес довольно пухлую рукопись и смиренно
попросил:
-- Посмотрите, а? Что-то накатал, а что -- не понимаю.