"Леонид Левит. Счастье от ума " - читать интересную книгу автора

ушла с работы. Я порвала со своим парнем и больше никого реально не искала.
Я разъехалась с приятельницей и теперь живу одна. Я перестала ходить на
вечеринки, если они длятся допоздна. Я сняла квартиру поменьше. Я бросила
большинство друзей. Я отказалась по большому счету от косметики и хорошей
одежды. Звучит не очень привлекательно, но я на самом деле гораздо
счастливее и меньше боюсь, чем раньше. И без всяких лекарств".
Нет такая модель автору книги не подходит. А ведь его поумневшая
собеседница, если разобраться, на самом деле избавилась от неприятных и
ограничивающих ее людей и вещей и зажила простой и более приятной жизнью. И
это отнюдь не перевод собственной жизни в "низший разряд", как считает Э.
Соломон, а, скорее, свидетельство личностного роста. Жаль, что после
эмоционального расстройства, а не до него. Пока петух не клюнул... Во всяком
случае, автор осознает подобную возможность: "Я мог бы вести жизнь в тех
рамках, в которых я смогу ее выдерживать. Это не то, что я выбрал для себя,
но это, несомненно, один из разумных вариантов выбора".
Почему же Соломон не выбрал этот путь? Возможно, потому, что решил:
"депрессия плюс удовольствие" лучше, чем "ни депрессии, ни удовольствий".
Поискать же виды жизненной активности, приносящие душевное удовлетворение и
не ведущие к скуке либо депрессии, ему в голову не пришло. И в результате в
книге проскальзывают саморазрушительные взгляды автора на собственное
будущее: "Я скорее утрою число принимаемых пилюль, чем сокращу вдвое круг
своих друзей". (А, по-моему, хороших друзей не бывает много. Это штучный
товар.)
Отдадим должное Эндрю Соломону за его честность. При всей своей
противоречивости он признает необходимость психологической работы над собой
с целью недопущения повторных приступов. Ибо после нескольких повторений
депрессия "взлетает на собственных крыльях", то есть может начинаться и в
отсутствие жизненных стрессов. В мозгу уже сформировался некий
"патологический очаг". Не исключено, что автор сам оказался в подобной
"ловушке" и считает, что для него обратного пути (к здоровью) уже не
существует. Поэтому и гордится собственным "лихачеством", цитируя в
подтверждение одну из своих "коллег по несчастью": "Многие люди желали бы
увидеть рай местом, где всего лишь отсутствуют неприятности. Хотелось бы,
конечно, избавиться от некоторых крайностей, но не от половины спектра
эмоций". (Ей богу, и на елку влезть, и корму не ободрать... Ну не бывает
такой халявы в жизни. Даже в загробной, если она существует. А многообразие
жизни можно создавать самому. И тогда "воцарится рай на земле".)
Кстати, мысль Э. Соломона о том, что с какого-то момента "депрессия
взлетает на собственных крыльях", ставит под сомнения известное высказывание
Ф. Ницше: "Все что не убивает, делает меня сильнее". Возможно, речь идет
лишь о моральной стойкости - способности противостоять болезни, но вряд ли о
физических силах организма.
Книга "Демон полуденный" в каком-то смысле является пропагандой
наиболее действенных методов психотерапии, причем некоторые я упоминал в
предыдущей главе. Так, снижение чрезмерных требований к окружающим (принятие
философии желательности вместо философии долженствования) позволило Эндрю
Соломону улучшить отношения с людьми, принимать их такими, какие они есть.
Отказ от необоснованных обязательств перед другими также уменьшил нагрузку
на психику. Автор книги отмечает необходимость избегать жарких споров и
выражения возмущения - одним словом, держаться подальше от негативного