"Андрей Левкин. Мозгва" - читать интересную книгу автора

пять-семь) находился Институт мозга с его Пантеоном, куда свозили мозги
умерших, в частности Ленина, Клары Цеткин, Луначарского, Маяковского, Цурюпы
и даже, почему-то, Андрея Белого. Между прочим, могло быть и так, что это
мозг Клары Цеткин или Цурюпы в тот раз ощутил его присутствие неподалеку,
дотянулся до него из свой банки - какими-нибудь белесыми, бестелесными
нитями, и не отпускает. Но нет, им было бы затруднительно дотянуться, мозги
в Институте нарезали на тонкие стельки, как шампиньоны для жарки. В доме
#43.
А кома, конечно, была на месте. Он, окончательно поняв это,
остановился - в дурном месте, напротив Президент-отеля, там всегда сильно
дует - и стал сравнивать себя с собой. Как изменились с той поры его
ощущения, что изменилось в нем? А вот так: кома словно бы протянула в него
множество щупальцев, причем они управлялись изнутри. Не щупальцев, а,
скорее, нитей, которые явно тормозили чувства и действия. Не тормозила даже,
но останавливала их, требуя, что ли, их согласования с нею. Могло показаться
даже, что кома и состоит из колтуна ниток, но нет, - сначала была кома, а
нитки - потом. Чуть ли не какие-то метастазы полностью заняли его психику.
Но все это его решительно не печалило - наоборот, было хорошо. И даже
предположение о том, что его эйфория как раз и вызвана развитием процесса,
его не расстроило. Что плохого в эйфории?
Но он не мог вспомнить, какого лешего оказался в тот день на ул.
Большая Якиманка, в советские времена - Димитровской? Да, а где же Малая
Якиманка? Интересно получается: тогда он стоял на улице Большая Якиманка,
хотя Большая Якиманка тут уже завернула к реке, к набережной. На другой
стороне там шоколадная фабрика "Красный Октябрь", очень красного, почти того
же школьно-московского цвета. На углу Б. Якиманки и набережной по эту
сторону канала стоял "Александр-хаус", в котором был написан стратегический
план для РФ до 2010 года, который теперь где-то лежит и медленно управляет
державой. Хаус был бывшей собственностью банка "Столичный", рухнувшего в
дефолт 98-го года, но рухнувшей не очень смертельно для г-на Смоленского,
банкира. Этот пятиэтажный дом был квадратом, двор его застеклен со стороны
неба и превращен в торжественную зону с кафе наверху; в кафе на самом
верхнем ярусе стоит арфа, а вдоль одной из стен ездят прозрачные лифты.
Но речь не об этом: Большую Якиманку от точки, на которой он тогда
стоял, возле аглицкого ресторана "Вильям Басс", отделяла еще и Малая
Якиманка. Но при этом он был уверен, что стоял именно на Б. Якиманке...
Получалось, что Малая Якиманка шла от угла с Большой Полянкой и заворачивала
направо, а Большая Якиманка вылезала из следующего переулка и поворачивала
направо, в сторону Калужской площади? Но тогда как называются те 50 метров
улицы, которые между ними? Нет, не понять, как называлось это место.
И он совершенно не помнил, почему вообще тогда оказался там. В книжный
шел? Нет, в книжный он уже потом решил зайти. Шел на какую-то встречу? На
какую? Если бы была встреча, ему бы за это время уже напомнили. Вдобавок,
этот угол вовсе не находился на его обычных маршрутах. Вот так действует
кома: нарезает жизнь на ломтики, на слайды. Пропадает непрерывность, и это
фильтрует все человеческие чувства: их ведь нарежешь на эпизоды и - нет
чувств. Конечно, тут помочь мог только алкоголь, он восстанавливает
непрерывность. Так что он правильно выпил.

* * *