"Андрей Левкин. Мозгва" - читать интересную книгу автора

совершенно скользким, даже все бугорки и камни. Будто замер (з) ший мозг.
Впрочем, тот бы покрылся инеем и с грохотом трескался бы от такого
стягивания.
Так что все можно объяснить холодом: на морозе можно представить себе
вещи и так, и этак. Но точка остановки мира, она же - точка его сборки
(остановился, огляделся, ни хрена не понял, все и собирается заново в кучку)
была у него размером с внутренность МКАДа. Была просто внутренностями
Московской кольцевой. Городом Мозгва.

* * *

А в переходах повсюду стояли мрачные попы с деревянными ящиками на
поясах - в этом состояло их миссионерство и прозелитизм РПЦ, чтобы бороться
с прозелитизмом католиков, расширявших на территорию РФ свои епархии,
угрожая завлечь всех органной музыкой, запретом абортов и презервативов,
серебряными сердцами на красном бархате и сидячими местами в храмах.
Уж сделали бы, что ли, Христа в ушанке, - не по поводу лагерных
страстей, а потому, что холодно тут - раз уж такие национальные. Было
интересно, а могут ли они быть хотя бы приветливыми и не строить из себя
агентов Комитета Духовной безопасности? А то все намекают: у нас, де, есть
нечто. Ну так и хрен с этим чем-то вашим, раз уж оно такое ваше.

* * *

Одиноко ему стало. Жена, почувствовав что-то неладное, обращалась к
нему с неопределенными нежностями. Мило манерничала, всякое такое, немного
нелепо. Видимо, потому, что не знала, как себя вести, хотя от нее ничего и
не предполагалось, сам-то себя он со стороны не видел, вот и не понимал, в
чем причина такого ее чириканья. То есть, надо полагать, он, но почему?
И зачем в такой манере, девичьей? Как-то это стилистически неточно.
Впрочем, если уж она кокетничает с ним именно так, то полагает этот способ
адекватным. То есть воспринимает его как существо, в отношении которого
такие действия могут иметь смысл. То есть воспринимает его не адекватно и
каков вывод? Она живет с кем-то, кто не является им? Но, если он точно
знает, что является каким-то другим, то почему это не видно со стороны и чья
тут вина? Но вряд ли с ее стороны дело доходило до формы проявления
сущностей, да и ощущаемое им одиночество было незаметным со стороны. Видимо,
он был теперь букой, чем нарушал распорядок жизни, и его надо было вернуть к
позитивному поведению.
Конечно, про ее ощущения он тоже знал немного, а уточнять - не
удосуживался: трудоемкая работа. Жена между тем уже начала планировать
отпуск в соответствии с договоренностями, написала письмо в Ленинград,
подруге - в Петербург, конечно, но все равно - в Ленинград. Подруга жила в
Колпино, на Бухарестской. Причем ведь письмо написала, а не позвонила -
наверное, чтобы постепенно ввести в курс дела и не тратить разговор попусту.
Разумная она женщина, но что делать в Колпино в белые ночи?

* * *

Еще ему нравились окрестности "Новослободской". Не все, но угол ул.