"Андрей Левкин. Мозгва" - читать интересную книгу автора

пивом "Котайк", которое стоило дороже, чем русские сорта, да никто его и не
брал: пенилось как лимонад и кислое. Но если его сдуру кто покупал, то
армянин на кассе относился с уважением.
По заднему стеклу автобуса съезжали отражения фар огибавших его машин;
шарахнул фактически кусок ветра, почему-то морского по запаху и плотности.
Рядом топала покачивающаяся от ходьбы баба с мерзнущими ногами, они
конкретно вылазили из разрезов плаща, разворашиваемых спазмами ветра.
Моложавая, но явно стерва, а хочет, чтобы все ее любили. Ходила в первый
класс с бантиком, заплетала косички куклам, а теперь сидит в Сбербанке на
коммунальных платежах, сует в кассовый аппарат квитанции, на которых цифры
типа 7729147340, а потом 40201810300130100030, и затем еще и 044583001.
Придет сейчас домой, у нее там с выходных остался кусок торта недоеденным, -
хотя и непонятно, с чего он вдруг на нее взъелся. На торце дома, где
армянский магазин, висела афиша балета "Тодес", у них тоже, значит, имелся
какой-то message.
Возник вопрос: что тут вообще насчет ценностей? В смысле, что тут
вообще ценного, а также - что из этого составляет лично его жизнь. Что есть
содержание той ее основной плоскости, которая числилась за ним как основная
и была зафиксирована сложившимся образом жизни, документами и прочими
привычками. Вот, скажем, самолет: у него есть то-то, то-то и то-то, оттого
он и летает. А что за конфигурация у него самого? Где хвост, где крылья? А
если ему это неизвестно, то что он тут делает, потому что кто он тогда
вообще? Разумеется, человек, идущий по улице Минской, в здравом уме на
подобные мысли не съедет, следовательно - кома снова была с ним.
Да, он ощутил себя примерно как тогда на Б. Якиманке, но имел кому уже
не просто как невнятное давление, но в формате личных недоумений.
Разумеется, кома снова была где-то тут. Не такая внятная, как в прошлый раз,
что ли, скрывалась теперь за домами, но куда более неприятная - раз уж
перешла на личности. Или это где-то сверху шушукались, уточняя болезнь,
которую ему выписать, чтобы от нее-то он и умер, - он уловил и такую
возможность, но она явно была лишь скучной реакцией на то, что происходит
что-то не бытовое. И значит, опасное.

* * *

Брат-кузен в квартире на "Филевском парке" жил всегда, О. ее с детства
помнил, разные родственники-родители загружали сюда детей, чтобы те время
проводили, а сами уходили к кому-то из них, родителей, кто жил в соседнем
доме, где теперь в подвале "качалка". Потом к выросшим вместе детям
добавились одноклассники брата; так и поехало, хотя последующие сокурсники и
сослуживцы возникали уже в меньшем количестве, основной состав компании
сложился именно с детских времен. А и то, удобно - все, в основном, жили
неподалеку, а кто переезжал, тот вскоре и выбывал. Вместо них добавлялись
чьи-то обретенные мужья и жены, кто-нибудь еще из новых знакомых брата, но
общее число сохранялось: человек 10-12. Иначе, по правде, было просто не
развернуться.
Понятно, это была не единственная компания в жизни О., да и какая уж
она была его компания, он тут просто приблудился с детства. Впрочем, с ней
были связаны некоторые лирические истории, но это уже было очень давно.
Квартира была небольшой, все ее помещения были какие-то камерные -